Поводырь крокодила
Шрифт:
– Да… – ответил сон.
– Приснись мне, – сказал приезжий.
– Ладно, – сказал сон.
– Что-нибудь не очень глупое.
– Ладно, спи.
– Много лет назад я был в одном городке, ну ты знаешь такие города – в торговых рядах продают стиральные машины, сборники фантастики и шифер по справкам горисполкома. В сквере – памятники партизанам последней войны и войны с Наполеоном, а у церкви – пьяные велосипедисты. Утром и вечером мне хотелось поселиться там навсегда, а днем и ночью бежать куда
– Хватит болтать, – сказал сон.
– Вот говорят, что любовь и голод правят миром, – сказал приезжий. – Интересно бы знать – куда это они правят! Городок-то ведь ждет… Там гуси отскакивают от мотоциклов, там воскресенье не начинается без водки, там в магазине я купил книжку «100 затей для умелых рук» и в речке поймал пескаря. Я не заметил в городке ни любви, ни голода, но я заметил тоску по необыденному. Как ты думаешь – может она править миром?
– Не мешай мне работать! – сказал сон. – Я не могу работать в таких условиях! Сейчас все Другое.
– А что? – спросил приезжий. – Ты мне уже снишься?
– Да. Снюсь! – сказал сон.
– Вся моя беда, – сказал приезжий, – что, в сущности, я никогда не был уверен в том, где я нахожусь. То ли мне здесь снится, что я там, то ли мне там снится, что я здесь. Вот, например, дворник… надеюсь, он мне не станет пылить в нос.
«Вжик, вжик…» – сказала метла дворника, но пыли не было. Так разве что немножко, самую малость.
– В этом городе есть пивные? – спросил приезжий у дворника, когда тот приблизился.
– В этом городе нет пивных, – сказал дворник. – Вы нездешний?
– Я приехал издалека, – сказал приезжий.
– Амнистированный? Или турист? – спросил дворник.
– Вы оригинально мыслите, – сказал приезжий.
– Эх, разве это сейчас ценят, – сказал дворник. – Работаю дворником, а мог бы быть фтизиатором.
– Что такое фтизиатор?
– Откуда я знаю? – сказал дворник.
– Вы, я вижу, тоже нездешний.
– Мы все нездешние, – сказал дворник.
– Слушай, дворник, – сказал приезжий. – По-моему, сегодня должно что-то случиться. Как по-твоему?
– Черт вас знает, – сказал дворник. – Так и шастаете тут, так и шастаете.
– Не твое дело, – сказал приезжий. – Я люблю видеть сны какие мне хочется.
– Это приятно? – спросил дворник.
– Не всегда, – ответил приезжий. – Но всегда чревато. – Чем?
– Событиями, – сказал приезжий. – Тебе не кажется, что сегодня должно что-то случиться?… Уже случилось…
Он так сказал потому, что из-за угла кафе вышли две женщины. Одна средних лет. Другая помоложе.
– Это тебе снится, чудак, – сказал дворник.
– Нет. Это уже не сон, – сказал приезжий.
– Принесите мне чего-нибудь горячего, – попросила та, что постарше.
– Валентина Николаевна, – сказала молодая. – Здесь
– Ничего. Поспит и проснется, – та, что постарше, наклонилась к спящему. – Ох!… – сказала она, выпрямившись.
– Валентина Николаевна, что с вами? Женщина тихонько засмеялась, потом вытерла слезы и наклонилась снова.
– Спишь, – сказала она. – Ты все-таки пришел, бродяжка… Дай я хоть погляжу на тебя… Похож.
– На кого похож? – спросила молодая.
– Изменился… На себя похож…
– Валентина Николаевна, а кто это?
– Это? Страшный человек.
– Господи…
– Самый большой лентяи на свете. Чемпион лентяев. Старая школа.
– Вы его знаете?
– Немножко. Это мой муж, – сказала она. – Бывший, бывший… Я его не видела полжизни… Она тряхнула спящего за плечо.
– Проснись. Приезжий открыл глаза.
– Ты знаешь, пока я спал, мне пришла в голову одна идея, – сказал он. – Я понял, почему я не люблю ходить в театр… Покупаешь билет, и тебе показывают живых людей, как в трамвае. Но в трамвае это стоит четыре копейки. Конечно, если без багажа. С багажом дороже… Ну ладно, я еще посплю. У меня там был ряд интересных встреч. Я не досмотрел, чем все это кончится.
Он опять закрыл глаза.
Но женщина схватила его за плечи и стала трясти.
– Э-э, нет, не выйдет, – приговаривала она. – Ты у меня сейчас проснешься как миленький. Ну… вставай.
Тогда приезжий поднялся.
– Может, поздороваешься наконец? – спросила женщина.
– Здравствуй, Валя, – сказал приезжий. – Я слышал, ты стала известной актрисой. Или мне это приснилось? И ты все еще играешь официанток?
– Валентину Николаевну знает весь свет, – с вызовом сказала молодая.
– По-моему, вы официантка, – сказал он ей. – В этом кафе.
– Откуда вы знаете?
– Знаю, – сказал приезжий. – У вас в кафе мухи есть?
– Начинается, – сказала актриса.
– Да вы что, гражданин, – сказала официантка. – Спятили? Наше кафе лучшее в районе… Какие мухи?
– В тех кафе, где бываю я, крошка, все официантки выносливые, – сказал приезжий. – И вежливые. Все. До единой.
– Я вас не оскорбляла…
– И умные, – добавил приезжий. – Там заказ клиента угадывают по глазам…
– Не люблю таких, – сказала официантка. – Все переиначиваете.
Приезжий стукнул кулаком себя по ладони.
– Могу я достать в этом кафе пару хороших мух?! – спросил громко. – Или нет? Я вас спрашиваю! У меня ящерица не кормлена!
– Слушай, не пугай человека… Какая ящерица? – спросила актриса.
– Я ее отнял у юных натуралистов, – сказал приезжий и, приоткрыв коробку, показал маленькую скучную ящерицу.
– Ой, зелененькая… – сказала официантка.
– Вы хорошая девушка, – сказал он.