Пойманные под стеклом
Шрифт:
проклятый месяц.
– Ну, Лейла, это скорее всего из-за того, что едва ты появилась здесь, погладила любимого
зверька Петры, - напоминает Дориан.
Лейла закрывает рот рукой и сдерживает смех.
– Только не начинай про Джаз, - она кивает в
направлении девочки, которая сидит рядом с Петрой в конце стола. Джаз набирает целую
тарелку ягод и кусков яблок, а затем сует все это себе в рот.
– Вчера она наблюдала, как я
беседовала с Леви, и сразу
запрещены, ты забыла, Лейла?" Я правда чуть от смеха не описалась. Сколько ей лет? Пять? Я
была здесь раньше, чем она выползла из пеленок. Видимо, ее все еще кормят грудью.
– Ей девять, - говорит Алина.
– И о какой груди ты говоришь?
– Девять? А относится ко мне, как будто она моя мать. Иногда, возможно, я и перебарщиваю, -
корит Лейла сама себя и отправляет землянику в рот.
– Не так громко!
– предупреждает Дориан. Затем поворачивается ко мне: -Не переживай, Петра
точно скоро тебя выпустит. Просто тебе нужно быть послушной и почтительной. По
отношению к ней и ее любимчикам.
Когда мой взгляд обращается в конец стола, я замечаю, что Петра и девочка наблюдают за
мной. Я пытаюсь улыбнуться, после чего Джаз нерешительно кивает мне и делает глоток из
стакана Петры.
– Она испытывает тебя, - шепчет Алина.
– Но ты выглядишь печальной, и это не понравится
ей, печальную тебе нельзя использовать. Попытайся выглядеть гневной. Ты - недовольная
Вторая и поэтому присоединилась ко мне. Тебя все достало и ты готова бороться, окей?
Попытайся выглядеть сильной, Беа.
Я осматриваю людей вокруг стола и понимаю, что она имеет в виду: все присутствующие
сидят прямо, у всех есть шраму или контузии. Одно мне ясно:
Это не место для неженок. Неженки остаются в куполе, глубоко дышат, если получается
избегают прививок и ждут спасения.
Алина подает мне тарелку, чашку и ложку из середины стола.
– Вот, ешь, - приказывает она.
Я начинаю с супа, и вкус картофеля и этого овоща, который Дориан назвал "зеленый лук",
настолько превосходен, что я сразу беру добавку, а затем еще и еще.
И поэтому мой живот полон до краев, так что там больше нет места для всех остальных
вкусностей. Я только попробовала немного ежевики, и в этот момент Петра снова берет
слово.
Пока она говорит, я кладу небольшие кусочки еды на тарелку и украдкой перекладываю их в
мою сумку, для Мод.
– Мы проводим эту трапезу в стенах нашего безопасного убежища, пожалуй, понимая, что это
наша последняя трапеза в общем составе, - говорит Петра.
– Мы благодарим это
многолетнюю защиту, которую оно предоставил нам. Мы благодарим землю. Мы благодарим
воду. Мы благодарим растения и деревья, корни, листья, цветы и плоды. Мы благодарим
наших соратников за то, что они обрабатывают наши сады. Мы благодарим духов, которые
умерли за нас. Именем земли мы демонстрируем вам наше расположение и преданность. Мы
приветствуем вас.
С этими словами все присутствующие прижимают ладони груди на уровне сердца и
наклоняют головы.
– Да будет так, - заканчивает Петра.
– Да будет так, - вторит хор голосов.
– А теперь отведи ее назад вниз!
– приказывает Петра через стол, и Алина вскакивает и спешит
к двери. Я следую за ней.
– Как тебя зовут?
– кричит Петра мне вслед.
Я хочу ответить, но резкий писк останавливает меня. Вокруг меня гудит бормотание. Петра
потирает подбородок. Я пытаюсь держаться прямо насколько это возможно, хотя чувствую,
что все мое тело дрожит.
– Беа Виткрафт. Я - Вторая и охотно послужила бы делу, - отвечаю я, наконец. И в этот момент
понимаю, что именно это и имею в виду.
Когда Алина ведет меня назад в камеру, я достаю украденные куски еды.
– Что ты там делаешь?
– пыхтит Алина.
– Что это там?
– Мод тоже хочет есть.
– Скажи же, все нормально? Если бы Петра поймала бы тебя с этим, приказала бы тебя
наказать.
– Она хочет позволить Мод умереть?
– спрашиваю я.
– Она могла убить тебя. Или меня.
– Тогда освободи Мод, - я умоляюще смотрю на Алину.
– Дай ей по меньшей мере шанс.
Ты могла бы сказать, что она одолела тебя, и мы дадим ей один кислородны баллон. Что еще
она сможет сделать?
– И куда она пойдет? Сколько дней сможет прожить с одним кислородным баллоном? А что
если она предаст нас?
– Прекращай с этим, как будто все так или иначе будут арестованы.
– Нет, не могу. Я не могу снова пойти против правил. Если здесь и есть что-то важное, так это
послушание. Это единственный путь, который приведет нас к успеху.
– Послушание? На тебя совершенно не похоже.
– Я доверяю Петре. Посмотри же, что она сделала для всех. И это создали люди, которых она
привела к этому, установив свои правила.
– Почему ты не можешь просто довериться своим чувствам?
– Последний раз, когда я доверилась своим чувствам, кое-кто умер, - глаза Алины приняли
жестокое выражение и внезапно уголки рта напряглись. Внезапно, мне стало ясно, что я не