Шрифт:
Вниманию читателей «Иностранной литературы» предлагается необычная публикация — отрывки из книги дневниковых записей, облеченных в художественную форму, работника американской пожарной службы. Необычен и сам автор: кадровый пожарный в крупнейшем городе США, он закончил вечернее отделение Нью-йоркского университета, получил звание магистра искусств и, не оставляя службы, занялся литературной деятельностью. Первая его книга — с ней мы и знакомим наших читателей — вышла в 1972 году, а вторая, под названием «Последний пожар», — в 1975-м.
Книга «Пожарная команда № 82», ставшая в США «бестселлером», заинтересовала американских читателей именно необычностью темы: не часто появляется в мировой литературе документальная проза, посвященная людям этой тяжелой и опасной профессии, людям, для которых тушение пожаров, спасение детей, женщин, стариков — будничная, привычная работа, хотя и связанная ежедневно, ежечасно с риском для собственной жизни. Читается она, по словам одного из американских критиков, «как военный роман, принадлежащий перу солдата, который в отличие от журналиста
Действие книги происходит главным образом в Южном Бронксе — одном из самых бедных и запущенных районов Нью-Йорка, где, как пишет автор, «на каждую квадратную милю площади приходится больше убийств, больше наркоманов и проституток, чем в каком-либо другом районе США». Значительную часть населения этого района — «гетто», как говорит о нем автор, — составляют «цветные», то есть негры и эмигранты из Пуэрто-Рико — фактической колонии США, именуемой «свободно присоединившимся государством».
Что удерживает «храбрейших города», как называют пожарных в нью-йоркских газетах, на этой опасной и, увы, далеко не всегда благодарной работе? Приличный заработок, обеспечивающий возможность содержать семью, дать детям образование, жить в респектабельном, зажиточном пригороде? Да, разумеется. Но, как свидетельствует автор, не только это. Когда мать уговаривает Денниса отказаться от беспокойной должности пожарника «в этом паршивом районе» и подыскать себе тепленькое местечко в муниципалитете, он отвечает: «В этом паршивом районе, мама, живет много хороших, работящих людей, но оттого, что они черные, или оттого, что они говорят по-испански, у них нет возможности поселиться в центре Манхэттена, даже в таком перенаселенном и запущенном доме, как твой. А право на услуги города имеют даже те, кто не работает, хотя и мог бы работать. Вот я и предоставляю им услуги. Обслуживаю людей, оказываю им неотложную помощь. И мне нравится так зарабатывать себе на жизнь».
Деннис Смит и его товарищи по команде любят свою профессию. Но, любя ее, не могут без боли и горечи наблюдать, как доведенные до отчаяния обитатели грязных, вонючих кварталов поджигают мало пригодные для жилья квартиры, как гибнут от болезней, алкоголя и наркотиков юноши и девушки. Они не могут не сетовать на «отцов» города, на «аристократов и их прислужников», которых мало волнует судьба обездоленных. «Я никогда не считал, — рассуждает про себя Смит, — что аристократы действительно озабочены проблемами, бедности и невежества, что они действительно сочувствуют людям, вынужденным ютиться в трущобах, именуемых жилыми домами, где кишат паразиты. Напротив, я считаю, что закрытые учебные заведения, в которых они воспитывались, и замкнутый светский круг, в котором они вращались, развили в них склонность к снисходительной благотворительности, которая так привлекательна на бумаге и в их предвыборных речах. Наркомания, распространенная в нашей стране, не представляла для них никакой проблемы, пока не стали сажать за решетку их собственных детей».
Сказанное Смитом — крик души простого американского труженика, которому приходится, в силу своей профессии, каждодневно сталкиваться с картинами ужасающей бедности, запустения и человеческой деградации. Сами-то пожарные избавлены от необходимости жить в таких условиях, но надолго ли? Ведь «кризис городов», о котором так много пишут в газетах, сегодня непосредственно касается всех трудящихся капиталистической Америки.
Ныне Нью-Йорк, много лет считавшийся цитаделью капиталистического мира, стоит на грани банкротства. Его задолженность по краткосрочным и долгосрочным займам достигла в мае 1975 года двенадцати миллиардов долларов. Только на выплату процентов по ним и на погашение облигаций расходуется ежегодно около двух миллиардов долларов. А платить стало нечем. Доходы города, этого «ярчайшего светила в созвездии городов», как величал Нью-Йорк писатель-географ Джон Гантер, непрерывно падают. Таков парадокс богатейшей капиталистической страны. Причина кризиса — в порочности налоговой системы, в огромном наплыве в Нью-Йорк бедного населения, нуждающегося в пособиях, в массовом бегстве в пригороды представителей состоятельных слоев, не желающих платить высокие муниципальные налоги. Хотя бедность — это общенациональная проблема, часть расходов на социальное обеспечение ложится на местный бюджет, а точнее — на плечи городских налогоплательщиков, которым и без того приходится туго из-за роста цен, инфляции и безработицы. Администрация города, не получая финансовой помощи от правительства, ищет выход в выпуске дополнительных займов, дальнейшем повышении налогов, сокращении штатов полиции, пожарной службы, школ, больниц и т. д., но эти меры лишь усугубляют положение. Кризис финансовый грозит превратиться в кризис политический — недаром вопрос о Нью-Йорке стал одной из центральных проблем в межпартийной борьбе в связи с президентскими выборами 1976 года.
Нет нужды доказывать, что социальные беды, о которых рассказывает в своей книге Деннис Смит, заложены в самой капиталистической системе. Правда, автор «Пожарной команды № 82», по-видимому, недостаточно четко представляет это себе. Иначе нельзя объяснить его слова: «Зло проникло в самое нутро человеческое, независимо от социальной среды, в которой живут люди. Мы разучились дорожить жизнью...»
Значит, корни социального зла надо искать в самом человеке?
Но верит ли в это наш автор? Теория о том, что человек ничего не изменит, пока не изменится сам, что именно в нем, а не в эксплуататорском обществе заложены все пороки, — старая и давно опровергнутая концепция. К тому же она не согласуется с фактами, приводимыми автором в его правдивой и талантливой книге.
В
Мы почти все сидим в кухне и смотрим по телевизору «Передачу для полуночников», когда раздается сигнал тревоги. Делаю последний глоток чая и считаю про себя: «Раз-два, раз-два-три-четыре-пять, раз, раз-два-три-четыре-пять». На последнем «пять» стулья пустеют. Пожарный извещатель 2515. Район Интервэйл-авеню и Келли-стрит.
Когда наша машина сворачивает на Интервэйл, в нос ударяет запах дыма; привычно подтягиваем до бедер специальные сапоги, защелкиваем карабины на куртках, надеваем рукавицы. Машина останавливается, перед зданием почти на углу Келли-стрит. Начинаем разматывать шланг, и в это время внутри здания раздается душераздирающий вопль. Из дверей выбегает парень — его рубашка и волосы в огне.
31-я команда с брандмейстером Солвином подъехала вслед за нами, и один из их команды бросается на помощь этому парню. Вилли Ниппс подхватывает пожарный рукав и бежит в здание, мы с Кэрролом устремляемся за ним, тащим остальные скатки рукавов. Ройс и Бойл еще на улице — надевают противогазы.
Лейтенант Уэлч ждет нас на втором этаже, присев на корточки перед дымящейся дверью. На площадке — четыре квартиры, три двери распахнуты настежь — жильцы бежали. По лестнице поднимается брандмейстер Солвин, останавливается на последней ступеньке, потом бросается в квартиру, соседнюю с той, где пожар. Он начинает пробивать стену. В образовавшуюся дыру вырывается черный дым, заполняет квартиру, распространяется на лестницу. Мы с Ниппсом задыхаемся от кашля; приходится лечь ничком на пол — ждем, когда в рукав начнет поступать вода. Кэррол побежал вниз еще за одним противогазом. Ясно, что работенка будет пыльная, не пустячная.
Билли-о и Арти Мэррит начинают взламывать дверь. Дышать мне, уткнувшись носом в каменный пол лестничной площадки, трудно, а каково сейчас Арти и Билли-о? Ведь они, стоя во весь рост в густом дыму, колотят пo двери топором и поддевают ее ломом. Дверь крепкая, никак не поддается.
Появляется капитан Фраймс, за ним — Чарли Маккарти.
— Кто с ломом — ко мне! — кричит брандмейстер Солвин; и капитан Фраймс вместе с Маккарти бросаются в ту квартиру, которая примыкает к горящей.
— Там кто-то есть, я слышал голос, — говорит Солвин.
Чарли расширяет пролом в стене. Брандмейстер и капитан Фраймс стоят на коленях возле. Чарли бешено рубит, и вот в стене образовался шестнадцатидюймовый лаз. Через это отверстие Чарли пытается протиснуться в соседнюю квартиру, но не может — мешает противогаз. Он отступает, хочет снять маску, за эту минуту в дыру уже пролез капитан Фраймс.
А входная дверь в квартиру все еще не выломана, и Фраймс понимает, что пламя в любую минуту может охватить все комнаты, тут единственная надежда лишь на счастливый случай да на помощь божью. Он ползет к входной двери, разводя перед собой руками, словно плывет брассом. Ладонь его натыкается на лежащее на полу тело. Человек, похоже, крупный, капитан Фраймс с трудом тащит его к пролому в стене. Огонь бушует в трех комнатах в конце коридора и быстро распространяется к фасаду здания.
В это время Маккарти как раз просунул голову и плечи в пролом и видит капитана: тот волочит свою ношу куда-то.
— Сюда, капитан! Сюда! — орет Маккарти.
Дым такой густой, что капитан Фраймс потерял направление. Маккарти обхватывает пострадавшего и тянет его на себя.
Билли-о и Арти все еще ломают дверь. Капитан Фраймс ныряет обратно в дым и пробирается к двери по звуку их ударов. Он нащупывает длинный стальной стержень засова. Капитан Фраймс знает любые замки как свои пять пальцев, он опускается на колени и, повозившись, отпирает дверь. Едва он успевает отскочить — дверь распахивается: Билли-о и Арти подхватывают капитана — он наглотался дыма, еле держится на ногах — и вытаскивают его из квартиры.
Из соседней двери на лестницу выходит Чарли Маккарти, с ним пострадавший. Это рослый парнишка, негр лет 16—17. Но Маккарти — сильный мужчина, он легко несет его мимо нас и спускается на улицу. Парень еще дышит; но едва-едва. Ему необходим кислород, иначе он не выживет; и Маккарти делает ему искусственное дыхание «рот в рот».
Билли-о и Арти волокут капитана вниз по лестнице, и в это время рукав наконец наполняется водой. Лейтенант Уэлч дает «добро» Ниппсу, и мы начинаем ползти по коридору. Вот мы уже у первой горящей комнаты, Ниппс открывает кран ствола. Трещит пламя, гудит бьющая по потолку водяная струя, грохочет осыпающаяся штукатурка, дымит и шипит на мокром полу.
Огонь сбит, но дым доходит до самого пола. От него нет спасения, Ниппс понимает; надо отойти в угловую комнату, немного передохнуть.
— Подтащите мне рукав! — кричит он, и лейтенант Уэлч передает этот приказ по коридору:
— Трави полуторадюймовый!
Рукав продвигается вперед, и Ниппс вместе с ним.
Подходит Бойл, он в противогазе, дышать ему легко. Бойл должен сменить Ниппса у ствола, но посреди комнаты он спотыкается. Быстро шарит по полу — обо что он споткнулся? — и рукой нащупывает человеческое тело.
— Еще один пострадавший! — кричит он сквозь противогаз. К нему тут же подбегает Кэррол, и вдвоем они выносят тело.
У ствола уже Ройс. Ниппс говорит, что еще не устал, но лейтенант Уэлч приказывает ему отойти, Ройс берет ствол, а Ниппс встает во весь рост и бежит к выходу, скорее на свежий воздух. Но он уже наглотался дыма. Его рвет — прямо мне на сапоги и на спину. Ниппс даже не останавливается извиниться.
Винни Ройс методично, не торопясь, обрабатывает вторую и третью комнаты. Лейтенант Уэлч рядом.