Позолоченные латунные кости. Коварное бронзовое тщеславие
Шрифт:
– Параноидальна? Я? Ах ты, деревенщина…
– Допустим, он порылся бы у тебя в голове?
Она не ответила. Мысль об этом ужаснула ее.
– Но он ведь уже делал это раньше. И ты пережила. Да и как он использует то, что найдет? Будет лишь излучать самодовольство, потому что заглянул тебе под юбку.
Белинда не готова была ответить. Ее выручило появление встревоженной мисс Ти.
– Вам лучше спуститься, мадам! – выпалила та. – Чертов проклятущий наследный принц здесь, собственной персоной.
– Похоже, я нужна, – сказала Белинда.
– Хочешь,
– Брехня. Ты не суешь в его круг и кончика носа, не говоря уж о том, чтобы там вращаться.
– Поставь на это – и ты проиграешь. Как-то раз он предложил мне быть его личным частным сыщиком.
Я дал ему от ворот поворот. Мне нравится самому распоряжаться собой. Что я и делал с тех пор, как сказал ему: «Извините, нет». И работа досталась не мне, а умному пройдохе Лазутчику Фельске.
Фельске наверняка выпала худшая доля. Так говорил я себе, важно шествуя по этажам Объединенной производственной компании, в надежде запугать редкого дурака, который стал бы воровать у своего нанимателя в то время, когда люди умирали с голоду, если теряли работу. Объединенная и пивоварня Вейдера в наши дни были единственными организациями, дающими рабочие места. И я крутился в обеих.
Сидя на исходе дня с королевой преступного мира и лучшим другом, который не мог продемонстрировать мне свою издевательскую ухмылку, я волей-неволей созерцал то, кем и чем я стал. И чувствовал легкое смущение.
– Ты выполняй свою работу, а я очарую Руперта, – сказала Белинда.
– Постарайся его не бить. А если придется, постарайся воздержаться от ударов.
– Остряк. Я все время тебе повторяю: я уже не та, какой была раньше.
Но она была все такой же. Просто теперь лучше маскировалась. И она собиралась предстать перед раздражающей и тщеславной личностью.
При всех своих высоких моральных принципах и решимости действовать во благо Каренты Руперт был спесивцем. Он был непоколебим, когда речь шла о его добрых делах, но ни на миг не сомневался, что королевские подданные стоят ниже его в социальном и умственном отношении. Он считал себя пастырем, поклявшимся защищать от опасности своих глупых животных.
– Тогда удачи, дражайшая, – сказал я Белинде.
Позже Краш принесла воду и фунт соли.
– Нам пришлось посылать за солью. Повара отказались отдать свою, – пояснила она, ступая осторожно. – Утром ты, наверное, не застанешь меня и Ди-Ди. Нам понадобится время прийти в себя. Все эти козлы из Гвардии хотят молоденьких, а платят паршивые чаевые.
Что я мог сказать? Что на любой работе сталкиваешься с козлами?
Я постарался принять сочувственный вид.
– Когда придешь в следующий раз, мне не помешало бы новое чтиво.
– Если смогу ходить. Или спустись и сам что-нибудь возьми.
Чудо из чудес – волнения сошли на нет. Как ни храбры были наши приятели, они поняли, что приходить за Морли в «Огонь и лед» себе дороже.
Ночь за ночью я сидел, ожидая, когда Морли сделает еще что-нибудь, кроме как выпьет воды и пернет. Это было
Я гадал, чем закончилась поисковая вылазка Синдж. Гадал, что делает Шустер, что затевает наследный принц и что выяснила Белинда. Больше всего я беспокоился о Тинни. Надеялся, что она находится в лучшем положении, нежели я.
Круг моего общения сузился до мисс Ти, Краш и Ди-Ди. Мисс Ти помогала в комнате Морли, пока остальные леди справлялись с повышенным спросом на основную продукцию заведения. Мисс Ти не вносила свой вклад в ажиотаж.
Мне никто не говорил, что творится за этими стенами.
Я всячески поносил тех, кто приходил в «Огонь и лед» за спецзаказом.
Сидя взаперти с Морли, я все больше соскальзывал к границам буйного помешательства. Мне требовалось заново открыть для себя терпение. Меня еще ждал долгий тренировочный период, когда Морли выберется из постели. У него может уйти год на то, чтобы восстановить силы. А потом мы достанем того, кто его ранил, – кем бы он ни был.
Вошла Краш:
– Это последняя книга, какая у нас есть. Самая скучная.
Она протянула потрепанный том прошлого столетия, давно переступивший порог старческого возраста. Фолиант был обвязан ленточкой, чтобы не разлетелись выпавшие страницы.
– Что это? Может, мне и не понадобится возиться с этими узлами.
Постепенно Краш решила, что я не так уж безнадежен. Я не представлял собой угрозы. Был добродушен. Относился к дядечкам, которые держат руки при себе. Мы с ней могли болтать о всякой всячине. Например, о книгах. Но недолго. Она была популярной, с обширным списком регулярных клиентов.
Книга оказалась историей ранних лет Танфера, вплоть до основания монархии. Это было копией с копии. Читалась она медленно из-за устаревшего языка.
Я был взволнован, потому что несколько глав охватывали времена, когда Покойник был еще жив. Говорить ему об этом необязательно, но я смогу заглянуть через окно в тот век, который сформировал его характер.
– Краш, как долго ты собираешься заниматься этим?
– Что за вопрос? – мгновенно ощетинилась она.
– Серьезный вопрос того, кто считает, что ты попусту тратишь свой интеллект.
– Интеллект – как сказать. Интеллект в этом бизнесе не участвует. Зато телу так достается, что я собираюсь уйти в свой двадцатый день рождения. И больше мне никогда не придется работать. Если мои инвестиции будут удачны. Может, возьму с собой Ди-Ди – если она сумеет научиться жить без внимания.
Ди-Ди была звездой заведения. Обычно она имела дело только с избранными личными клиентами. Светловолосая, с примесью эльфийской крови, чрезвычайно сладострастная (когда была к тому расположена), она, по слухам, наслаждалась своей работой. И это было необычно. Ди-Ди жаждала одобрения. Она имела все, что ей требовалось. Краш боялась, что Ди-Ди откажется это бросить.
Краш была умнее, чем притворялась. Со временем я обнаружил, что все наши беседы сводились к тому, как организовано управление производством.