Предел Чандры
Шрифт:
Улыбчивый парень кивнул им, пододвинув блюдце поближе.
– Ну же, не стесняйтесь, ребята, расскажите, чем мы здесь занимаемся. Майк, расскажи ты, в чем заключается твоя роль?
– Мне и самому хотелось бы знать. Ты, меня нанимал не совсем для этого, я сейчас и не вспомню, как вообще оказался в команде, но в основном я занимаюсь поисками ответа на вопрос, как заменить жизнь, основанную на молекулах воды и углерода на жизнь, основанную на электромагнитном взаимодействии. У природы был миллиард лет на то, чтобы собрать молекулу ДНК, а Эмиль требует то же самое, но за три года.
– Верно, и полтора года из трех отпущенных уже позади, но я верю, что
– А вот этого молодого человека, которого я попрошу передать уже нам наконец блюдо с бриошами, зовут Фредерик, он наш штатный скульптор, руководит лабораторией в Орлеане.
– Скульптор, – Элина издала ехидный смешок, – что может быть общего у скульптора с моим братом? Без обид, Эмиль, но ты побывал в Лувре хоть раз после своего переезда?
Фредерик потер руки.
– Довольно много, если учесть, что я никогда в жизни не держал в руках долото и пемзу. Я занимаюсь подготовкой прототипов тел для тех ребят, кто может себе это позволить. Моя задача ваять безупречные тела.
– И как, получается?
– Пытаюсь.
– Я хотела бы на них посмотреть, можно?
– В другой раз, сестренка. Орлеан – это не на соседней улице, больше часа езды.
Ден запихнул в рот вторую половину булочки и залпом допил кофе.
– Эмиль, дружище, я далек от политики, но ты не задумывался о том, что у вас могут возникнуть проблемы, скажем, – он на секунду замешкался, – из-за резко отрицательно негативного восприятия вашей работы обществом, в большинстве своем отнюдь не столь состоятельным и прогрессивным.
– Загуглил? Непременно возникнут, – согласился Эмиль, – и именно поэтому в нашей команде лучший социолог и политтехнолог, которого мне доводилось встречать, знакомьтесь – Анна.
Анна вежливо улыбнулась Дену, помахала Элине.
– Эмиль, безусловно, преувеличивает мои достоинства, строго говоря, думаю, я единственный социолог, с которым он когда-либо сталкивался, а про политтехнолога он и вовсе все выдумал.
Эмиль сделал загадочные глаза:
– Мне кажется, она здесь по заданию комитета, шпионит за нами.
– Скорее, присматриваю за тем, чтобы дорогостоящий эксперимент не вышел из-под контроля. А также помогаю ребятам, как могу, не сойти с ума от стресса и переработок.
Эмиль согласно кивнул.
– Анна помогает нам расслабиться, она у нас еще и за штатного психолога.
– Так чем вы здесь, ребята, занимаетесь?
Элина выглядела по-настоящему заинтересованной.
– Налейте себе еще кофе, устраивайся поудобнее, рассказ будет длинным, начну издалека. Готовы? Тогда начинаю, – Эмиль, откашлявшись продолжил с наигранным пафосом. – Еще в середине девятнадцатого века мой предшественник, которого, как и меня звали Эмилем, но который носил куда более напыщенную фамилию, Генрих Дюбуа-Реймон, если не ошибаюсь, пришел к поразительному открытию. Мозг способен генерировать электрические сигналы. Меньше века понадобилось нашим предшественниками на то, чтобы, поняв природу электричества, осознать глубину его проникновения в самые разные процессы бытия. Прошло еще около века, и Грей Уолтер придумал вживлять микроэлектроды в мозг. Он воспользовался следующим трюком. Посадил подопытных перед проектором и велел нажимать на кнопку переключения слайдов. Через несколько переключений отключил передатчик, не предупредив об этом ребят, и – вуаля! – подопытные продолжили переключать слайды, но уже без кнопки, а с помощью электродов, представляете?
– Впечатляет…
– Так вот, когда я еще учился в университете,
Позже данный эксперимент вылился в интерфейс между компьютером и очками, правда поначалу еще приходилось надевать специальные браслеты и кольца с электродами, поскольку многие пользователи слишком уж привыкли к тому, что мысль существует на кончиках пальцев… Потом в этой области последовали достижения, одно за другим, ты наверняка слышал про Neuralink Илона Маска…
Ден его слышал, но не слушал, кофе был обжигающе горячим, по венам разливалось приятное тепло. Он почувствовал легкое головокружение и в следующее мгновение его одолела сонливость, он откинулся в кресле и закрыл глаза…
Он мчался верхом на гнедом коне в погоне за всадником в длинном плаще. Погоня продолжалась уже не один час, и конь его был весь в мыле, выступавшую пену срывало ветром. Он приник к шее коня, успел почувствовать бешеный пульс, судороги и прыгнул… Вовремя – конь проскакал метров двадцать и рухнул, без сомнений, мертвый. Ему было жаль это сильное и благородное животное, но оплакивать его у него не было времени. Он подхватил меч и бросился следом за всадником. Мало кто об этом догадывался, но человек на длинной дистанции может бежать едва ли не быстрее коня. Он не был прославленным бегуном, но сейчас его переполняла энергия, вдобавок конь всадника устал после многочасовой погони, он же был полон решимости. Бежалось ему удивительно легко, словно земля не тянула его к себе, что-то необычное было в гравитации. Он догонял и уже мог разглядеть узор на щите, притороченном к седлу: лилии на фоне звездного неба.
Он был метрах в семидесяти, когда конь беглеца рухнул. Всадник не стал бежать дальше, поднялся и медленно повернулся к нему, откинув капюшон. Лица у него не было. Ден вздрогнул, но быстро взял себя в руки.
– Кто ты?
– Я это ты, – ответил Безликий.
Теперь Ден смотрел словно на свое отражение.
– Почему ты бежишь от меня?
– Ты не готов к этой встрече. Ты страшишься того, что с тобой вскоре случится.
– С чего ты взял, что я страшусь?
– Меч в твоих руках, не моих.
Ден вложил меч в ножны и огляделся по сторонам. Они находились посреди безлюдной долины. Далеко на горизонте возвышались величественные горы, выше любых, что он когда-либо видел. Шапки были покрыты белоснежными ледниками, прятавшимися за облаками, у подножья рос лес, кедровый или пихтовый, не разглядеть, облака наконец расступились, он поднял взгляд. На небе сияло солнце, размером чуть меньше земного, а рядом, он не мог описать словами, было черное пятно, чернее самой темной ночи.
– Что это за место?