Предел прочности
Шрифт:
Я спрыгнула и побежала в свой кабинет под общий шум агентов. Водители тут же рванули к машинам, операторы связывались с постами, чтобы те перекрывали пути отступления, а оперативные группы нацепляли броню на себя. Мы действовали, словно единый организм. На мгновение показалось, что весь офис затих и перестал дышать.
Я нацепила брюки и рубашку темно-синего цвета за рекордно-короткое время. Моя одежда и обувь летали по всему кабинету, а голую задницу могли видеть все, но мне было абсолютно плевать. На ходу заплетая свои длинные темные волосы в две косички — моя стандартная прическа на все задания, я рылась в кладовке напротив кабинета. Нашла свой старый бронежилет, от которого особо толку уже и не будет, но
Под броню я надела специальный темно-синий жилет, который создает дополнительную защиту, а на голые ноги натянула берцы, практически со скрипом. Прицепив жетон на грудь, я вылетела к черному ходу.
Запрыгнув в машину, где уже сидели агенты, я все же громко отпечатала сообщение:
«Едем в тюрьму накрывать мафию. Просто знай, что я влюбилась в тебя, как дура, и не готова тебя терять».
Я никогда не писала кому-то прощальные сообщения, как это делали многие агенты перед заданиями, но теперь все изменилось. Даже если оно не получит ответа, мне будет спокойно от того, что я это сделала и предупредила его. Когда я прятала телефон в нагрудный карман, то успела заметить, что Нэро прочитал сообщение.
Мы подъехали к тюрьме Дьюэль за двадцать минут: пришлось включать сирену и вести себя на дороге слишком грубо, нарушая все существующие правила. Ворота нам уже открыли и внутри была поднята тревога. Заезжая на территорию под звук сирены, я волновалась, как школьница перед первым днем учебы. Колени дрожали, мысли разбегались, а руки нещадно потели в кожаных перчатках.
Выбегая из машины около корпуса С, я была готова провалиться сквозь землю, лишь бы это поскорее закончилось. Сейчас я встречусь с врагом лицом к лицу, но почему-то свой внутренний стержень не чувствовался. Мне хотелось расплакаться и спрятаться, стоя в окружении мужчин в балаклавах и бронежилетах.
Почему-то находиться на их территории было невыносимо тяжело: казалось, что даже воздух здесь другой, более тяжелый, влажный и пропитан ароматом крови и безнаказанности. Я ярко ощущала себя чужой, мне здесь не место.
Решающая партия наступала прямо сейчас.
Час расплаты за всех убитых людей. На полусогнутых ногах я бежала к открытой железной двери корпуса, все больше настраивая себя на месть. Я специально представляла перед собой лицо смущенной Грейс, храброго Ника, вечно смеющихся агентов из группы захвата, с которыми мы вместе любили обедать в кафе напротив офиса. Даже напуганная Зиара, которую я обнимала и успокаивала сейчас всплыла в моих мыслях. Все эти люди страдали и плакали из-за них. И сейчас я могу подарить им желанную минуту покоя, даже если они и не увидят этого.
Сейчас каждый из членов мафии будет корчиться от боли, потому что я никому не позволю выйти отсюда без пары пуль в теле.
Зайдя в прохладное бетонное помещение, я подняла руку вверх с двумя поднятыми пальцами и обвела небольшой круг — команда разделиться в круговую линию защиты, перекрывая выход и все темные места, где потенциально может скрываться враг. Сама же я подошла ближе к шершавой чугунной лестнице, постоянно оборачиваясь с вытянутым пистолетом.
— Обстановка? — Спросила я у Кайла Торренса, который спускался по этой самой лестнице с автоматом наперевес.
— Убиты два маршала, один охранник исчез. Четыре камеры пусты, двенадцать человек убито. Джулари, 211 камера закрыта изнутри. Они вооружены и требуют тебя.
И я рванула наверх, не думая больше ни секунды. Рядом я почувствовала человека — это был Пакс с автоматом. В его руках был какой-то чемоданчик, историю которого я не знала, но возможно там лежали гранаты. На самой
Мертвые тела лежали на полу в виде цифры тринадцать. У кого-то из шеи торчали заточки, у кого-то был вспорот живот, изуродовано лицо, отсутствовали части тела… Кровь была везде, ярко и эффектно выделяясь на фоне блеклого пространства. А между единицей и тройкой сидел Армандо Фриас, у которого было избито в мясо лицо и заклеен рот.
Этаж напоминал поле военных действий и мне не хотелось здесь находиться: казалось, что я попала в царство мертвых и сейчас тревожу их покой. Пакс едва заметно подтолкнул меня, и все же я подошла ближе, стараясь не топтаться на человеческих органах. Я увидела, что у Армандо разодрана и расцарапана область на левой груди — там, где должна быть татуировка. Раны были настолько глубокие, что кровь капала густыми каплями прямо на землю. Он был в сознании и смотрел на меня прищуренными красными глазами, которые излучали ненависть и отвращение. Я присела перед ним на корточки и резко дернула скотч в сторону. Как только его губы освободились, он плюнул мне в лицо и начал мерзко смеяться.
Недолго думая, я двинула ему локтем по носу, откидывая окровавленное, и уже изрядно опухшее, лицо назад. Тыльной стороной ладони я стерла его окровавленную вязкую слюну и наставила пистолет на его пах:
— Что меня ждет в вашей камере? Это подстава?
— Я не собираюсь разговаривать с тобой, шлюха. Ты шавка, которая только и делает, что портит людям жизнь. Пошла нахуй.
Он порывался сказать что-то еще, но я молча надавила ему на подбородок, оттягивая его вниз, засунула глок в рот и нажала на спусковой крючок. Его мозги разлетелись по всему полу, делая красный цвет еще более насыщенным. Теперь картина стала еще отвратительнее, но я пнула его грузное, мертвое тело подальше от себя и пошла прямо к 211 камере, внутрь которой уже зашел Пакс.
Там я увидела небольшую комнату, внутри которой творился хаос. Кровати были перевернуты; изуродованный пол, с торчащими досками, внизу которых были их тайники с оружием, устлан бумагами, каплями крови, изорванными простынями. Небольшое грязное зеркало над старой ржавой раковиной было разбито. И в главе этого хаоса сидели они: Кассий Кабальеро, Адриан Мартинез, Марко Алонсо и Доминик Эллирс. К ним присоединился Пакс, становясь по правую руку от Кассия.
Я смотрела только на эти фигуры, облаченные в серые спортивные штаны и белые футболки, и на миг мне стало тяжело дышать. Я стянула с лица балаклаву, чтобы дать самой себе больше воздуха, и просто смотрела на них. Я не сразу заметила, что в углу камеры сидели связанные Мэтт и Дани. У них были заклеены рты и завязаны глаза. На серебристый плотный скотч, который связывал грязные тела агентов друг с другом, была примотана странная шашка с горящей красной кнопкой — самодельная бомба. Я сразу узнала ее, потому что нас учили делать их в Академии. Мои глаза сразу же нашли ухмыляющееся лицо Пакса, который резко сдернул с груди нашивку с надписью ФБР.
— И что все это значит? — Мой голос звучал так слабо и жалко, что мне стало противно от самой себя. Сейчас я мало походила на ту девушка, которая вышибла мозги Дону мафии примерно минуту назад.
— Ты умная девочка, Джулари, догадайся сама, — он ухмыльнулся, открывая свой чемодан.
В моменте я напряглась, думая, что сейчас заработаю пулю в лоб. Я стояла столбом и просто ждала своей участи, но оттуда посыпались четыре плотно-забитых зип-пакета с темно-синей формой.
— А сейчас ты позволишь нам выйти отсюда. Мы наденем форму агентов и на одной из машин поедем в аэропорт. Ты отдашь приказ, чтобы нам пропустили без досмотра и позволили улететь в один конец. Обещаю, что больше мы не появимся на земле Калифорнии и никто не узнает, что только что ты убила связанного безоружного человека.