Предначертание
Шрифт:
– У нас?! – вытаращился на неё Гурьев. – Вы сказали – у нас?!
– Ну да, – с очаровательной непосредственностью посмотрела на него Эйприл. – Разумеется, я взяла мальчиков с собой. Оливер занят сейчас крупнейшей в истории своего дела реорганизацией, и ему просто не до детей. Кроме того, я чувствую себя куда уверенней, когда они рядом, и…
– Ваш муженёк определённо спятил. Отпустить вас неизвестно куда, да ещё с детьми, одну?!
– Во-первых, не одну, а с детьми, двумя горничными, шофёром и телохранителем. Во-вторых, не совсем неизвестно куда, а к вам. В-третьих,
– Где они?!
– Спят в машине. Поездка на корабле, а потом на поезде и, наконец, в автомобиле, думаю, совершенно измотала их. Но это, поверьте, к лучшему, потому что…
– Джарвис! – рявкнул Гурьев, мгновенно перетекая в вертикальное положение, так, что Эйприл подпрыгнула от неожиданности, а пламя в камине метнулось из стороны в сторону и возмущённо загудело. – Разбудите миледи и сообщите ей, что приехала миссис Рассел и хочет её немедленно видеть. Скажите, что я прошу её как можно скорее спуститься к нам, в каминный зал. Распорядитесь перенести вещи миссис Рассел в гостевое крыло. В машине спят двое мальчишек, постарайтесь не разбудить их при транспортировке.
– Да, ваша светлость, – с достоинством кивнул дворецкий. – Будет исполнено, милорд. Могу я объявить прислуге, что по велению вашей светлости уже наступило утро?
– Пожалуй, – усмехнулся Гурьев, повернулся к миссис Рассел и развёл руками. – Мне очень жаль, Эйприл. Я бесконечно тронут, но ваши хлопоты оказались напрасными.
– Просите… её… спуститься?! – медленно отнимая руки от лица, к которому стремительно возвращался живой румянец, пробормотала Эйприл, глядя на Гурьева полными слёз глазами. – Ах, вы… Ах, вы!
И, орошая Гурьева теперь уже слезами радости, Эйприл повисла у него на шее:
– Боже, какая я идиотка! Как я могла только поверить! Ну, конечно… Джейк, как я счастлива! Я чуть не умерла сама, а вы… Я должна была догадаться, что всё замечательно, ведь это вы!.. Вы же всё время были рядом с ней… Боже, какое счастье!
– Эйприл, дорогая, – Гурьев стоял, дурак дураком, так и не успев завершить свой театральный жест, с разведёнными в стороны руками. – Ну, успокойтесь же, наконец. Рэйчел сейчас войдёт – и подумает Бог знает что.
– Да-да, сейчас, вы правы, – улыбаясь сквозь слёзы, Эйприл отпустила его и позволила снова усадить себя на диван. – Конечно. Ведь она тоже – в вашем личном пространстве! Но… Я не понимаю… Это… розыгрыш? Зачем? Для кого?
– Не могу вам ничего сказать, Эйприл. Ради вашего же блага. Надеюсь, вы сумеете сохранить настоящее положение дел в секрете. И, – послушайте, я вас действительно не узнаю. В прошлую нашу встречу вы показались мне куда более рассудительной и спокойной. Что с вами?
– Я ужасно поглупела, Джейк, – грустно сказала Эйприл. – Это так заметно, да? Во-первых, я страшно испугалась за Рэйчел, а во-вторых, беременность…
– Что?!
– Не волнуйтесь так, Оливеру я пока не сказала, да и срок совсем маленький… Я хорошо её переношу и прекрасно себя чувствую!
– Просто
– Перестаньте, Джейк. Это сейчас не имеет никакого значения. Как же могло с Рэйчел такое произойти? Ведь вы же, насколько я знаю, постоянно были с ней… А это не из-за вас ли Рэйчел угодила в беду? – подозрительно насупилась молодая женщина.
– Нет. Возможно, я несколько ускорил события своим появлением, но это, как и в вашем случае, оказалось к лучшему.
– А почему дворецкий обращается к вам, как к герцогу?
– Старая перечница непоколебимо убеждён, что лишь герцог или особа королевской крови имеют право прикасаться к его бедной дорогой маленькой девочке. И если обстоятельства складываются как-то по-иному – его это положительно не интересует. Не беспокойтесь, когда вы окажетесь в его личном пространстве – думаю, это случится совсем скоро – он перестанет надуваться от спеси, поскольку проделывает это только перед посторонними. При домашних он скромно именует меня всего-навсего «сэр», или, когда его окончательно развозит от умиления, – «мастер Джейк».
– Поразительно, – вздохнула Эйприл. – Как вам удаётся, столько зная о людях и так хорошо разбираясь в них, продолжать относиться к ним с такой снисходительностью и добродушием? По-моему, вы просто исключительно добрый человек, Джейк, правда, всё время зачем-то пытаетесь это скрыть. Я поняла это ещё тогда, когда вы нас выручали. Хотя я и совершенно не представляю, как увязать это с тем, что вы вытворили с Карлуччо!
– Это очень легко, Эйприл, – терпеливо проговорил Гурьев. – Добро должно уметь защищаться: воздаяние – не когда-нибудь, а здесь и сейчас. И если вы хотели, чтобы я окончательно взбесился от вашей лести, можете считать, что блестяще добились своего.
– Вы совершенно напрасно сердитесь. То есть вы на самом деле не сердитесь, а… – Эйприл немного растерялась, запутавшись в психологических нюансах, но быстро нашлась: – Так что же у вас тут происходит? Насколько я понимаю, опасность, о которой вы говорили, всё ещё существует?
– Да, – немного поколебавшись, подтвердил Гурьев.
– И вам известно, откуда она происходит и почему?
– Нет, не особенно.
– Прекрасно. Значит, я останусь и не отойду от Рэйчел ни на шаг, – не очень последовательно, но зато очень твёрдо заявила гостья. – Если мы умрём, то вместе. Но вы же не позволите этому случиться, Джейк, правда?
– Ни в коем случае, – стараясь выглядеть серьёзным, заверил её Гурьев.
– Я в этом совершенно убеждена, – кивнула Эйприл. – Нет, как хотите, а это всё-таки замечательно, что я приехала. Я смогу помочь Рэйчел немного прийти в себя, потому что постоянно находиться под вашим влиянием – это наверняка страшно искажает картину действительности, начинаешь всё воспринимать в невообразимо легкомысленном свете… И с вами я смогу, наконец, обсудить некоторые мысли, которые не дают мне покоя с того самого момента, как вы огорошили меня своей атакой…