Преследователь
Шрифт:
Первый залп положил семерых из пятнадцати, остальные рассыпались по острову. Пилоты и люди с портфелями бросились назад к самолетам. Паркер уложил одного с портфелем, а Райан — второго. Они так и остались лежать на потрескавшейся взлетной полосе, а рядом валялись их портфели.
Четверо революционеров побежали к бараку, где спрятался Райан. Он убил одного, Силл — еще двоих, четвертому же удалось вбежать в барак, где его и прикончил Райан.
Сражение оказалось коротким. Последний из оставшихся в живых залег в складе с двумя пистолетами, и его пришлось выкуривать оттуда. Потом
О дележе добычи они договорились заранее. Честер, как организатор операции, должен был получить треть, то есть тридцать тысяч долларов. Мэл с Паркером каждый получали по четверти, по двадцать две с половиной тысячи, а Райан с Силом должны были разделить последнюю шестую часть между собой, то есть получить по семь с половиной тысяч долларов. Паркер хотел забрать себе долю Мэла, таким образом заимев половину добычи. Паркер решил, что так будет справедливо.
В заброшенном особняке они пересчитали деньги, разделили их между собой и решили переночевать здесь перед возвращением в Чикаго, потому что не спали две ночи. Паркер намеревался отделаться от Мэла ночью, но он не рассчитывал, что тот опередит его, да еще с Линн.
В доме оставалась кое-какая мебель. Паркер с Линн заняли спальню кинозвезды, но не спали, а занимались любовью и курили. Секс был ритуалом. После работы Паркер становился яростным, сильным, требовательным, давая выход долго сдерживаемым эмоциям. Месяц-два после операции они не пропускали ни одной ночи, а нередко занимались любовью несколько раз за ночь. Потом страсть постепенно ослабевала, уменьшаясь вместе с запасами денег, и они вели размеренную сексуальную жизнь, почти как до женитьбы. Этот распорядок никогда не менялся, и Линн со временем привыкла к нему, хотя и не без труда.
В два часа ночи Паркер встал с кровати, натянул брюки и рубашку и взял с ночного столика пистолет.
— Пойду загляну к Мэлу, — сообщил он жене и направился к двери.
Когда он взялся за ручку, Линн окликнула его. Паркер раздраженно повернулся и увидел у нее в руке полицейский револьвер. Успел подумать, что она связалась либо с Честером, либо с Мэлом, потому что только у них были револьверы. Потом она нажала курок, и после сильнейшего удара в живот он потерял сознание.
Паркера спасла пряжка на брюках. Первая пуля угодила в пряжку и вдавила ее глубоко в живот. Револьвер прыгал в руке Линн, и следующие пять пуль просвистели над ним и впились в деревянную дверь. Она выпустила в мужа шесть пуль, видела, как он упал, и не могла поверить, что он остался жив.
Паркер очнулся от жары. Дом пылал. Он лежал на животе, и когда подтянул к нему колени, чтобы встать, живот пронзила страшная боль. В тусклых отсветах пламени он увидел на своей рубашке и брюках кровь.
Паркер сначала подумал, что пуля вошла в тело, но потом понял, что произошло. Серебряная пряжка с черной выгравированной большой буквой «П» сейчас была похожа на глубокую чашку. Под ней алела
Паркер с трудом встал. Дальний конец коридора был весь в пламени, густой дым застилал лестницу. Но он все равно должен был узнать, кто это сделал. И Паркер решил обойти комнаты, где спали остальные.
Мэла не было. Честер лежал с перерезанным горлом. Силл тоже погиб в постели. Райан исчез.
Райан убрал и Честера, и Силла. Это был его почерк. А Мэл дал Линн револьвер, чтобы та убила мужа. Несомненно, все придумал Мэл, и они очень торопились, ибо желали уйти подальше до рассвета. Она выпустила в него шесть пуль и оставила истекающим кровью на полу, но они не проверили, жив он или нет. И это была их ошибка.
Когда Паркер начал спускаться по широкой лестнице в дым и пламя, у него подогнулись колени. Он упал, скатился по ступенькам и снова потерял сознание. Жар привел его в чувство, и Паркер пополз дальше. Внизу дыма было меньше, и ему удалось разглядеть дверь. Ему казалось, что до нее многие мили.
Наконец Паркер добрался до двери и вцепился в ручку, сделанную в стиле «рококо». Ему пришлось схватить ее обеими руками и повиснуть на ней всем телом, чтобы открыть. После этого он выбрался на веранду, прополз между двумя колоннами крыльца и спустился на прохладную лужайку.
Полежав какое-то время на траве, Паркер кое-как поднялся на колени и пополз по тропинке вокруг дома к взлетной полосе. Где-то на полдороге в темноте он споткнулся о чью-то ногу. Паркер достал из кармана спички, зажег одну и увидел мертвые глаза Райана и пулевые отверстия в груди.
Самолет исчез. Отдыхая на земле около взлетной полосы, Паркер услышал слабый звук сирен и понял, что нужно уносить ноги. На этот раз ему удалось встать ни за что не держась. Он перешел полосу и углубился в лес.
У ограды земля была мягкая, и Паркер принялся рыть ее руками до тех пор, пока можно было проползти под оградой. Потом шатаясь спустился с холма в долину и опять потерял сознание.
Паркер провел три дня в кустах, пребывая в бредовом состоянии. То, что он пролежал три дня неподвижно и не съел ни крошки, помогло затянуться ране. Когда он наконец проснулся, в животе осталась только тупая боль, которую заглушало чувство голода. Сейчас он мог стоять. У него лишь слегка кружилась голова от голода да затекло тело. Он вышел из долины и направился на запад, в сторону цивилизации.
Паркер представлял собой жалкое зрелище. На нем не было ни носков, ни башмаков, брюки и рубашка изорваны в лохмотья и все в крови и грязи, лицо и руки в царапинах и синяках. К тому же он сильно хромал. Наконец он вышел на шоссе и прошел по дороге пять минут. Тут его остановили полицейские. Паркер слишком устал, чтобы сопротивляться, и его арестовали за бродяжничество.
Во время пятого месяца на ферме он написал письмо знакомому в Чикаго, в котором осторожно расспросил о Мэле. Он подписал письмо своим тюремным именем: Рональд Каспер, потому что знал, что перед отправкой его обязательно прочитает цензор. Тем не менее по тексту можно было понять, кто автор письма.