Прежде, чем умереть

Мичурин Артём Александрович

— Цыц. Сделаем всё по-тихому, докуда получится. Гнутый.

— Да?

— У тебя сейчас решающий момент в жизни. Не подведи себя.

— Ага.

— Автомат с лифчиком подбери, могут пригодиться.

— Точно, — поспешил он нацепить на себя означенное, тщательно следя за тем, чтобы ось ствола АКС-74У не пересекалась с силуэтом Ольги.

— Приберитесь тут немного и секите поляну, всех впускайте, никого не выпускайте. Если через пятнадцать минут не вернусь... ждите дальше. Всё.

Я оправился, как школяр перед

экзаменом, и двинул в указанном Гнутым направлении. Далеко ходить не пришлось, едва повернув за угол, я увидел две спускающихся по лестнице фигуры: одну щуплую, в щегольской шинельке поверх перетянутого портупеей мундира, галифе, начищенных сапогах; и вторую — под два метра ростом, центнера в полтора. На детине висел РПК, цепляющийся ремнём за плечевой упор армейского бронежилета пятого класса защиты, если потроха соответствовали его внушительной наружности. А уж она внушала. Шею телохранителя укрывал высокий воротник, плечи и пах были защищены дополнительными накладками, да ко всему этому в придачу на башке красовался титановый шлем.

— Эй! — прицелился в меня пальцем щёголь, будто собирался поразить силой своего пафоса, подкреплённой РПК, разумеется. — А ну стоять!

Я послушно замер на месте, приподняв руки:

— Полегче, партнёр. Я за авансом.

— Почему один? — продолжил щёголь шагать мне навстречу, эффектно откинув полу шинели.

— Моя компаньонка... она была вынуждена отойти, если понимаете, о чём я.

— Не понимаю, — приближался щёголь, расстёгивая кобуру и прикрываемый взявшим на изготовку амбалом.

— Ну, поссать пошла. Женщины...

— Где охрана?

— На посту, — пожал я плечами.

— Как они вас сюда пропустили?

— Да нормально пропустили. Слушай, мы будем дело делать, или проблемы вашей охраны обсуждать? Мне обещали пятьдесят золотых.

— Караульные, на месте? — крикнул щёголь в коридор, держа руку на рукояти наполовину вытащенного пистолета.

— Так точно! — отозвался Гнутый. — Порядок!

— Порядок у него, — чуть успокоился щёголь, — мудила.

— Ну так что, — потёр я ладошки, без стеснения разглядывая броню телохранителя на предмет выявления в ней слабых мест, — где моё золото?

— У меня, — загнал щёголь пистолет на место и расстегнул висящий на боку подсумок.

— А этому парню не жарковато в такой херне? — кивнул я на бронированного амбала. — Поди, взопреешь, целый день так расхаживать-то?

— По двадцать пять в каждом? — выудил щёголь два столбика монет в матерчатых чехлах, невежливо проигнорировав мое замечание.

— Э-э... — издал амбал звук, отдалённо напоминающий человеческую речь, пока я с крайне недоверчивым видом, продиктованным богатым и отчасти печальным жизненным опытом, взвешивал на ладони столбик.

— Чего? — недовольно фыркнул щёголь.

— Денис, — пробасил амбал робко, — там по двадцать.

— Что ты несёшь?

— Точно двадцать.

Я в прошлый раз проверял.

— Денис? — пригляделся я к пидорской морде с тонкими усиками. — Эй, извиняюсь за любопытство, но не Коновалов ли твоя фамилия?

— А тебе какое дело до моей фамилии? — приподнял ровную, как полумесяц, бровь щёголь.

— Да, просто, слыхал, что есть у мэра тутошнего помощник по описанию подходящий. На два фронта вкалываешь?

— А не многовато ли ты слыхал, — подошёл Дениска ко мне вплотную и воззрился в мои ясны очи снизу вверх, — для только что заехавшего в город?

— Профессия обязывает, — улыбнулся я дружелюбно. — Впрочем, мы отвлеклись. У нас тут недостача в десять золотых.

Дениска со жгучей ненавистью зыркнул на телохранителя и одёрнул лацканы шинели:

— Жди здесь. Смотри, чтобы этот... никуда не шастал больше.

— Понял! — энергично кивнул здоровяк, из-за чего ткнулся внушительных размеров шнобелем в броневоротник.

— Нервный какой, — не преминул я дать психологическую оценку удаляющемуся Дениске. — А правду говорят, будто он с мэром шашни крутит?

— Не твоего ума дело, — насупился человек-крепость.

— Да я без претензий. Наоборот...

— В смысле?

Есть! Первый шаг на пути к усыплению бдительности сделан, и это — захват внимания. Невозможно проделать такое молча, или обмениваясь сухими лаконичными фразами. Здесь нужен творческий подход, своего рода спектакль, пусть небольшой, но вовлекающий зрителя, удивляющий его. А чем легче всего удивить? Контрастом. Вот взять, к примеру, чисто гипотетического брутального охотника за головами, путешествующего в компании белокурой красотки — кем он ни при каких обстоятельствах не может являться? Ну? Вертится же на языке. Ну-ну-ну...

— Ну... Я б тоже не прочь с Денисом поближе познакомиться. Если понимаешь, — с этими словами я максимально округлил полные чувственности глаза, и сунул руку за пазуху, придерживая готовое выскочить из груди сердечко, и окопник.

— Издеваешься? — ещё сильнее свёл мясистые брови завёрнутый в кевлар ханжа.

— Ничуть, — отстегнул я большим пальцем хлястик ножен, и прильнул к своему надсмотрщику для доверительного разговора: — Знаешь, стоящего мужика найти куда труднее, чем бабу.

— Нахуя ты мне это...

— Тщ-щ! — поднёс я указательный палец левой руки к своим сладким устам. — Хочу сделать Денису сюрприз. Как думаешь, он сам любит охаживать, или чтобы его?

— Да какого хера?! — так смухортил рожу здоровяк, будто его говном накормили, и отшатнулся от меня, как от прокажённого. — Мне эти ваши дела вообще до пизды! Не впутывай!

— Да ты погоди кипишить. Тут же тонкие материи. Может и любовь.

— Бля...

— А чё ты думал, таким, как я, близости человеческой не хочется? Ну ладно, не ломайся, расскажи про Дениса. Я отблагодарю.