Прием Чаплина

Вишневский Сергей Викторович

Ректор тут же метнулся к столу, подхватил чайник и налил в кружку кипятка. Гость же молча подошел к диванчику, уселся и снял глубокий капюшон.

Под ним оказалось крайне бледное мужское лицо. Голова лысая, цвет волос на ресницах и бровях серый. Создавалось впечатление, что он сильно выцвел.

— Вы не поверите, что происходило во время «Знамения», — произнес ректор, достав с полки под столешницей небольшой чайник. — Все словно с ума посходили. Безумцы бегали по городу и кричали о конце света, знать была в смятении, а купцы

и вовсе распотрошили мошны и принялись скупать продовольствие. Всё. Вообще.

— Люди… — неопределенно пожал плечами бледный собеседник.

— Да… Люди оказываются жутким стадом и без сильной руки превращаются в безмозглых идиотов. Поэтому пока гвардия не вышла на улицы, бардак в городе не успокоился. А у вас? Как отнеслись к появлению красного следа и фиолетовой молнии?

— Спокойно… — прошелестел собеседник.

— Понимаю… Понимаю… — покачал головой собеседник и покосился на дверь. Закинув ногу на ногу, он оглядел собеседника и произнес: — Знаете, а ведь у нас много общего.

Увидев во взгляде собеседника легкую насмешку, ректор тут же подался вперед и произнес:

— Орден Исчезающих, как и полноправные маги — структуры закрытые. О нас болтают что не попадя, а толком никто не понимает. Ни чем мы занимаемся, ни чего хотим. Даже этот красный росчерк… — тут ректор откинулся на спинку диванчика и сделал неопределенный жест рукой. — Чего только о нем не болтают. «Знамение», «Конец времен», «Кара божья»…

Видя, как улыбнулся собеседник, Хофт тут же подобрался и произнес:

— Но мы-то с вами не темный сброд с улиц, — произнес он и, внимательно смотря за мимикой, спросил: — Что думает об этом орден Исчезающих?

Собеседник улыбнулся еще шире и прошелестел:

— Мы не думаем… Мы знаем.

— Вот как? — ректор взял чайник и налил себе чаю. Пригубив обжигающий напиток, не сводя взгляда с Исчезающего, он произнес: — Может просветите коллегу?

В этот момент двери открылись и в кабинет вошли двое мужчин. Первым был статный мужчина с сединой в волосах, синем щегольском костюме тройке и шляпой с пером в руке. Вторым был лысый полноправный маг Черноволос.

Ректор тут же сменил маску добродушия и с холодным выражением лица поднялся.

— Кузьма Александрович! — произнес он с фальшивой улыбкой, но тут же сменил ее на каменную маску. — Глаза бы мои вас не видели.

— Взаимно, Александр Григорьевич, взаимно, — кивнул он, не обращая внимания на Черноволоса, что пристроился за правым плечом. Он оглядел кабинет и покачал головой. — Что за неуместная тяга к минимализму? Зачем убрали «Колю»?

— Вы еще и имена даете старым чучелам, — хмыкнул Хофт. — На кой-черт мне старое чучело медведя?

— Это чучело не давало расслабиться, да и ненужных гостей отваживало, — пожал плечами Кузьма Александрович, подошел к одной из полок и хмыкнул, заметив корешок до боли знакомой книги. — Магический резонанс семиугольных печатей… Александр Григорьевич, вы читаете мои труды?

—

Это для коллекции, — съязвил ректор. — Я ваших, Дербенев, трудов не читаю. А вы, я так посмотрю, не изменяете своему вкусу. Все тот же яркий синий…

— Не имею привычки менять коней на переправе, — тут он поднял свою шляпу и усмехнулся. — Да и мне нравится, а что думаете вы… или другие — мне без разницы.

В этот момент в дверях появился пожилой мужчина. Аккуратная седая бородка и пышные закрученные усы. На голове у него была шляпа с кучей мелких артефактов, а также монокль, закрепленный на ее поле.

— Доброе утро, — произнес он, отщелкнув окуляр, что висел перед его носом наверх.

— Аристарх Платонович, — кивнул ему Кузьма Александрович. — Как наши претенденты? Есть что-то интересное?

— С одной стороны да, а с другой — ничего особенного, — пожал плечами тот, пройдя к креслам. Усевшись и мазнув взглядом по Исчезающему, он принялся наливать чай и продолжил: — Двенадцать человек. Один по дипломатической линии, один мещанин из деревни. Остальные — блеклые аристократы.

— Двенадцать… — сморщился ректор. — Я думал, после красного следа будет больше. Может быть…

— Претендентов на первый ранг отбираю не я, — отрезал Аристарх Платонович. — Так решил артефакт.

— Есть кто-то из важных аристократов? — хмурясь, спросил Дербенев. — С кем могут быть проблемы?

— Кузнецовы, — недовольно вздохнул профессор, поставив чашку и взяв чайник. Он принялся наливать чай, подняв чайник высоко и наливая тонкой струйкой. От этого во все стороны летели брызги, но его это совершенно не смущало. — О том, что будет попытка поступления наследника, я знал, а вот то, что к нему присоединится сестра, обнаружил только сегодня с утра.

— Проблема, — нахмурился Кузьма Александрович.

— Не ваша, — вмешался Хофт. — Вы, Дербенев, почетный профессор и давно не ректор.

Тут он глянул на Аристарха Платоновича.

— Крот, у нас все готово? Площадь для ритуала проверили?

Профессор поставил чайник, отхлебнул и покосился на исчезающего, что смотрел на него с легкой улыбкой.

— Она подготовлена и готова к ритуалу лет как триста, — спокойно произнес он, снова пригубил горячего чаю и добавил: — Наша площадь и «Драконье достоинство» — единственные артефакты в империи, о которых я знаю, что не требуют юстировки и обновления рисунка.

Кузьма Александрович покосился на ректора и, хмыкнув, добавил:

— Осталось дождаться прибытия императора и можно начинать.

— Я сам решу, когда можно начинать, — холодно ответил Александр Григорьевич, взял чашку и пригубил чай. Глянув на Исчезающего, он тяжело вздохнул и добавил: — И так каждый раз. Словно не прием новых учеников, а какой-то балаган…

Дверь снова открылась, и в комнату вошла молодая девушка в форме старшекурсницы. В руках ее был небольшой конверт с печатью императорского дома.