Приглашение в ад
Шрифт:
Возились минут пятнадцать, пока удалось поставить камень на место. Когда, обливаясь потом, закончили
невеселый труд, Коблиц уже стоял на ногах, держась за стену, и засовывал себе в карман пистолет Фриче.
— Вы рано взбираетесь на коня, Артур.
— Надо спешить. Если бы вы знали, как надо спешить! Друзья, вы полагаете, что спасли меня. Но вы
оба, возможно, сохранили жизнь Уинстону Черчиллю… Пойдемте, друзья. Только разрешите мне опираться на
вас…
Путь
приходилось тащить на себе. Но едва ему становилось лучше, он снова устремлялся вперед. Воле этого
человека можно было позавидовать…
Наконец добрались до лимузина. Когда устроились с Яном на заднем сиденье, Коблиц сказал ему на ухо:
— Завтра прибывает Черчилль. Он в Москве, у Сталина. Надо предупредить возможное покушение.
— Понятно, — сказал Ян. — Значит, базарам всегда нужно верить…
— Базарам? — переспросил Коблиц. И вдруг понял. — Ах, каирскому рынку… Конечно, надо верить!
Базар — самое популярное разведывательное бюро…
— Вы мне расскажете о Фриче?
— Я охотился за ним. Но он меня перехитрил и выследил. В самый неподходящий момент. Захотел
добиться информации о времени прибытия нашего бульдога. А я дал маху. Недооценил возможностей немцев в
Каире. Не подстраховался. И чуть не сыграл в ящик. Если бы не вы… Но каким образом?!
— Я узнал Фриче. И прежде всего — по походке. Это было в Мертвом городе. Мы с Фаруком
заподозрили неладное…
Помолчали. Машина катила уже по современному Каиру.
— Да, на этом свете все же приятнее, — вздохнул Коблиц.
Ян, естественно, и предположить не мог, как неожиданно и странно отзовется в его судьбе происшествие
с непредвиденным вызволением Коблица из темноты загробного мира.
Уинстон был раздражен до предела. Весь малоприятный путь от Москвы до Тегерана и от Тегерана до
4 Каира он сидел, с трудом втиснувшись в авиационное кресло, воинственно выставив вперед подбородок,
что было сигналом для многочисленных советников не попадаться под горячую руку. Самые осведомленные
знали, что означает поза премьер-министра. Несмотря на “домашнюю” встречу со Сталиным, значительно
ослабившую напряженность их отношений, Черчилль в душе продолжал бушевать. Сталин пригласил “на
огонек”. “Огонек” затянулся практически до утра. Два руководителя двух великих народов открывали друг
друга не только как политики, но и как люди. Разговор, конечно, касался и государственных аспектов. Однако
Сталин был радушным хозяином и не выказывал упорства, несгибаемости, свойственных ему на переговорах
официальных.
Черчилль
единомышленники, оп радовался. Однако терпеть не мог, когда его просматривали насквозь.
Сейчас, сидя в самолете, под монотонный гул оставляющим внизу желто-зеленые, серовато-бурые
возвышенности и равнины Малой Азии, Уинстон с молчаливой яростью вспоминал эпизод за столом.
Он потратил столько душевной энергии, столько дипломатической изворотливости, столько личного
обаяния, вновь и вновь объясняя Сталину невозможность открыть второй фронт в 1942 году нехваткой
десантных судов, что казалось, вполне убедил последнего. Сталин успокоился и, похоже, принял аргументы
Черчилля. Высадка союзников в Северной Африке компенсирует отсутствие вторжения непосредственно в
Европу.
Прошло уже добрых пятнадцать минут, как собеседники сменили тему. Уинстон успел рассказать
любимую притчу о двух лягушках. Тем более что притча тоже, как говорится, работала на тему. Две лягушки
прыгали по улице. Владелец лавки забыл на ночь спустить жалюзи. У окна стоял бидон со сметаной. Лягушкам
захотелось полакомиться. Они прыгнули в бидон. Сметаны хлебнули, по выбраться не смогли. Первая лягушка,
смирившись с неизбежностью, сложила ланки и пошла ко дну. Вторая продолжала барахтаться. И через
несколько часов ее усилия были вознаграждены: образовался комочек масла, на который она взобралась и
спаслась…
Притча Сталину понравилась. Уинстон был доволен. Но через некоторое время Сталин, как бы невзначай
и вроде не к месту, сказал:
— Я только не совсем понимаю… Если не хватает десантных средств для высадки в Европе, как же наши
уважаемые союзники станут высаживаться в Африке?..
У Черчилля засосало под ложечкой. Лицо побагровело. Сталин вернулся на свое место и, казалось,
позабыл о заданном вопросе. Он вежливо осведомился, какое впечатление на премьера производят советские
солдаты…
Для успокоения русских, для поднятия собственного престижа Уинстону сейчас нужна была победа.
Победа в Африке, поскольку это был единственный серьезный фронт, где англичане воевали.
Между тем, военная ситуация в этом районе действия оставалась угрожающей. Войска Роммеля прижали
англичан к Эль-Аламейну. Всего один стокилометровый рывок отделял лисицу пустыни от Каира и
Александрии. И, значит, от полного падения Египта.
По пути из Лондона в Москву Черчилль решительно поменял британское военное командование.