Приключения Шуры Холмова и фельдшера Вацмана
Шрифт:
— Кстати, вы заметили, каким необычным способом наносил корове удар ваш подпасок-кретин? — продолжил свой рассказ Шура, докурив папиросу и отшвырнув окурок далеко в сторону. — Снизу вверх, с коротким замахом, словно он «одел» противника на свой кулак. Это, между прочим, один из самых коварных и страшных приемов рукопашного боя, которому учат только в войсках специального назначения. Даю рубль за сто, что этому удару, как одному из способов «борьбы с противником», то есть в сознании Вовчика, все с тем же американским империализмом, подпаска обучил все тот же Антон Антонович. Который, как вам известно, служил в самых «крутых» войсках наших доблестный вооруженных
Холмов снова замолчал, о чем-то задумавшись. Присутствующие терпеливо ждали, не решаясь нарушить молчание вопросами.
— Да, ну вот, собственно, почти и всо, — очнувшись, сказал Шура. — Остается добавить немаловажный момент — потом больной абсолютно не помнит, что происходило с ним во время приступа, что мерещилось, что он делал и так далее. Происходит полный провал в памяти, очевидно по той причине, что мозг в этот момент просто не фиксирует происходящее. Именно поэтому Вовчик так искренне отрицал свою причастность к гибели коров. И ничего «не видел. не слышал»…
— А кто же тогда на ферме коров убивал? — не вытерпел и спросил Дима. — Там же Вовчика вроде не было?
— Как это не было? — хмыкнул Шура. — С осени по весну Вовчик, по распоряжению председателя, работал на ферме, на уборке навоза. Верно, Тимофей Степанович?
— Верно, верно, — вздохнул председатель и в свою очередь поинтересовался. — Но почему же никто из окружающих ни разу не заметил, что коров убивает подпасок?
— Из каких окружающих? Вы имеете в виду этого оболдуя Филимоныча? Который вечно пьян и вечно спит? — раздраженно проворчал Холмов.
И потом учтите, ведь все происходило быстро, очень быстро, в считанные десятки секунд. Чтобы точно понять, что происходит, необходимо внимательно наблюдать за Вовчиком с близкого расстояния. Ну, а издали ничерта не поймешь — стоит себе подпасок возле коровы, ну и стоит, замах кулака почти не заметен. И потом есть немаловажный момент — получив сильный удар, корова падает не сразу (вы сегодня это видали). а еще примерно с пару десятков секунд стоит, полностью парализованная. Этого времени хватало Вовчику, чтобы отойти на достаточное расстояние от своей жертвы. Поэтому и мы с Димой в прошлый раз ничего не заметили, хотя наблюдали достаточно внимательно. Ну, а на ферме вообще все просто — зашел в стойло, тресь корову по шее, вышел — и никто тебя не видел.
Председатель озабоченно почесал пятерней затылок и тут взгляд его случайно упал на распростертый неподалеку на траве коровий труп, над которым, радостно жужжа, кружились зеленые и синие мухи.
— Позвольте, товарищ Холмов, но ежели все это вам было известно заранее, то зачем же вы допустили, чтобы этот кретин порешил очередную скотину?! — возопил он. — Теперь мне в райкоме точно голову снимут.
— Да потому что я сам, во-первых, не был до конца уверен в правильности своих рассуждений! — раздраженно огрызнулся Шура. — Многие детали этого дела мне стали окончательно ясны только сейчас. А во-вторых, расскажи я вам свою теорию просто на словах, вполне возможно, что вы мне бы просто не поверили — уж слишком невероятный, редкий случай. А так — вы все своими глазами увидели, сомнений никаких. Что же касается райкома, то уверен, что предъявив там сделанные на месте происшествия фотографии, вы снимете с себя всяческие подозрения в вашей виновности в сверхнормативном падеже скота. Видите, я позаботился и об этом! Кроме того, вы
— Шурик, мне лично неясен один момент, — задумчиво произнес Дима.
— Если, как ты утверждаешь, приступы у Вовчика происходили регулярно) почти раз в месяц, то почему в таком случае погибло не десять-двенадцать коров, а всего только пять-шесть? Ведь, насколько я помню, с момента гибели первого животного. прошел почти год?
— Вопрос резонный, — согласился Холмов. — Думаю, это произошло потому, что далеко не всегда в момент приступа Вовчик оказывался рядом с коровами — «американскими империалистами». По самым равным причинам — работал далеко от фермы или пастбища. был выходной день, болел и так далее. В такие моменты «заскок» у него проявлялся иначе. Я, кстати, беседовал с мамашей Вовчика, она рассказала, что пару раз дома у ее сына «ехала крыша». В такие моменты с криком «Я Гагарин!» он «запускал в космос», то есть забрасывал на дерево или телевизионную антенну кошку или курицу. А когда его потом начинали за это ругать, он только хлопал удивленно глазами.
— Самый первый приступ, я не сомневаюсь, случился у Вовчика на пастбище, сразу после задушевной лекции отставного замполита о происках коварных американских империалистов, — после паузы закончил Шура.
— Вот, в еще «не остывшем» от этой информации больном мозгу Вовчика и родилась такая дикая ассоциация. Которая возникала каждый раз, когда рядом с ним во время приступа оказывались коровы. Вопросы будут еще?
— Нет, все гладко, все логично, все убедительно, — кивнул головой Тимофей Степанович. — Действительно удивительный случай… Интересно, как вы обо всем этом догадались?
— Профессия у меня такая, — усмехнулся Шура. — Ну что, Тимофей Степанович, я так думаю, что «дело о загадочной гибели колхозных коров» можно считать успешно завершенным? Тогда позвольте нам с Димой откланяться и отбыть в Одессу. Загостились мы у вас, а там нас дела ждут…
— Как говорится, кончил — гуляй смело, — развел руками председатель.
— Хотя, если желаете, можете побыть в Хлебалово еще, сколько захотите. Но, в общем, огромное спасибо за помощь. Без вас мы, конечно, еще очень нескоро догадались бы, судя по всему, об истинной причине происходящего. С меня магарыч…
— А что же теперь с Вовчиком будет? — спросил доселе молчавший как рыба учитель физики Шмонов. — В тюрьму посадят?
— Зачем в тюрьму? — удивился Шура. — Его лечить нужно. Сообщите в вашу районную психиатрическую лечебницу, его заберут. Хотя не знаю, излечивается ли полностью это редкое заболевание. Я бы на вашем месте, Тимофей Степанович, в дни полнолуния к коровам Вовчика не пускал бы даже после его возвращения из лечебницы. От греха подальше.
— Да я его теперь вообще к стаду на пушечный выстрел никогда не подпущу; — воскликнул председатель. — Пойдет на прополку и погрузку удобрений.
— Это ваше дело, — махнул рукой Холмов. — Идем, Вацман, домой, шмотки потихоньку собирать. Завтра с утра отчаливаем на вокзал. Что-то я по Одессе соскучился…
— Давайте я вас на машине подброшу, — предложил председатель. — Машина же за рощей стоит.
— Не нужно, мы пешочком прогуляемся, по свежему воздуху, — отказался Холмов. — Попрощаемся с вашими красивыми местами.
Глава 6. Прощай, немытая Россия
Друзья спустились с пригорка и зашагали по проселочной дороге, которая вела к видневшемуся вдали селу Хлебалово.