Прикосновение
Шрифт:
Ей не хотелось расставаться с этим сном ради дневного света. Накануне Джуд поздно вернулась домой, и сейчас ни ее мысли, ни тело не торопили ее просыпаться. Она слышала отдаленные голоса Джозефа и Сэмми, занимавшихся своей повседневной работой, и запах подходившего теста щекотал ей ноздри. Наконец, когда стало ясно, что сны больше не вернутся к ней, Джуд со вздохами и ворчаньем поднялась к набросила на себя толстый халат, который вполне годился для короткого путешествия в укромное место.
Она уже возвращалась с необходимой прогулки по прохладному утреннему воздуху, когда случайно заметила привязанную у крыльца большую лошадь. Джуд смотрела на нее, и ее рассеянные
Она бросилась в заднюю дверь и взбежала по лестнице прежде, чем Джозеф успел сказать ей два коротких слова: «доброе утро». Сбросив свой скромный наряд, Джуд торопливо умылась и надела накрахмаленное платье из набивного батиста поверх единственной нижней юбки. В спешке она забыла про подходящие чулки и сунула босые ноги в грубые сапоги. Времени привести в порядок густую занавесь волос не было. Даже просто для того, чтобы собрать и стянуть их, понадобились бы лента и гребень, поэтому она решила оставить их ниспадающими с макушки на плечи. Не обращая внимания на сведенные брови Джозефа, Джуд подбежала к двери, а потом остановилась и сделала глубокий вдох, чтобы остудить огнем горящие от предчувствия щеки.
Они стояли в стороне от крыльца, склонив друг к другу головы, как маленькие мальчики, замышляющие какое-то озорство. Долтон стоял к ней спиной; ради теплого утреннего солнца он сменил свою плотную куртку на более легкую, которая превращала его плечи в широкую горную гряду. Джуд долго стояла, восхищаясь их формой и шириной, пока не задохнулась от возбуждения. Примерно в это время ее заметил Сэмми, он вскинул голову и ликующе улыбнулся широкой улыбкой.
— Доброе утро, Джуд. Смотри, чем Мак учит меня пользоваться.
Когда Долтон обернулся к ней, она с интересом взглянула и пришла в ярость.
В руках у Сэмми был «кольт» сорок пятого калибра.
Глава 13
— Боже мой, вы соображаете, что делаете? — Быстрыми шагами Джуд пересекла двор и выхватила из руки брата опасное оружие.
— Н-но, Джуд, Мак просто старался…
— Я понимаю, что он старался сделать. Иди в дом, Сэмми. Немедленно!
Никогда прежде Джуд не повышала на него голоса в гневе, и сейчас Сэмми прирос к месту, а от обиды его глаза стали наполняться слезами. Он взглянул на Долтона, но его друг, очевидно, был также поражен негодованием Джуд. Не найдя поддержки ни в растерянном взгляде Долтона, ни в недовольном виде сестры, он уныло поплелся к дому. В первый раз Джуд не сочувствовала брату и не пошла вслед за ним, чтобы смягчить обиду. Она повернулась к Долтону Макензи, и ее лицо пылало жаром, как раскаленные металлические оружейные гильзы.
Как вы посмели воспользоваться нашей доверчивостью и гостеприимством, чтобы вернуться и сделать… что-то вроде того, что вы делали сейчас? Я сказала вам, как отношусь к оружию и насилию, которое оно порождает, однако вы явились сюда за моей спиной и дали презренное орудие своего ремесла в руки такому мальчику, как Сэмми.
Долтон застыл. «Понятно, — с мрачным смирением подумал он, — то, чем я зарабатываю себе на жизнь, неизбежно вызывает осуждение. Нужно быть сумасшедшим, чтобы подумать, что можно найти каплю понимания мотивов моего поведения даже в таком сострадательном сердце, как у Джуд. Все сводится к одному: я зарабатываю на жизнь оружием, и она никогда-никогда не будет видеть во мне человека, способного делать что-либо иное».
— Я вовсе не собирался учить его заработать на жизнь оружейным стволом, Джуд.
Об этом Джуд не подумала и на мгновение опешила, но только на мгновение. Ее тревога была слишком велика, а страх совершенно непреодолим, Джуд не могла остановиться и с яростью набросилась на Макензи:
— Причина не имеет значения. Дело в том, что Сэмми не способен постичь такое понятие, как насилие. Он видит в вас героя, способного появиться и отпугнуть негодяев. Вы дадите ему пистолет, и он будет думать, что может сделать то же самое. Только он не понимает, что они боялись вас из-за вашей репутации. Они заставят Сэмми выстрелить или убьют его. Он не оценивает последствий и не осознает, что если он прицелится и выстрелит, то может кого-нибудь ранить или убить. Неужели вы не понимаете, что делаете? Вы заставляете его отправиться в мир, порядков которого он не знает.
И тогда Долтон понял, понял все. Не он сам и не темные стороны его профессии так рассердили Джуд, она думала только о вреде, который может быть причинен ее брату, она только защищала, а не обвиняла. И что-то в глубине его души отозвалось на такую преданность.
— Сэмми — это все, что у меня есть, — закончила Джуд сердясь на себя за то, что ее голос слегка дрожал от переживаний. Она была потрясена, увидев Долтона у себя во дворе но еще большим ударом для нее было увидеть Сэмми с оружием с руке. Разве можно было ожидать, что она будет разумно мыслить? Разве могла она промолчать и не объяснить, чем вызвана ее паника? — Я не позволю вам снова принести в мой дом эту боль, — хрипло подытожила она.
Долтон не уклонился от пристального сверлящего взгляда Джуд, а лишь в полной растерянности смотрел на нее. Придя в ярость, Джуд Эймос просто преобразилась, С раскрасневшимися щеками, с глазами, потемневшими, как грозовые тучи, и волосами, шелковым водопадом ниспадавшими ей на плечи, она была невероятно волнующей. Как летний гром, она гремела от возмущения и наводила страх, разбрасывая вокруг себя электрические искры и электризуя воздух вокруг. Устоять против такого магнетического притяжения было совершенно невозможно, так что Долтон не стал и пытаться.
Обняв Джуд рукой за талию, он притянул ее и крепко прижал к себе. Она успела только коротко удивленно вскрикнуть, а затем, когда Долтон поцеловал ее, все связные мысли разлетелись. Дрожь пробежала по ней с головы до пят и обратно, добираясь до самых укромных мест, до мест, которые кричали, требуя его внимания. Кровь пульсировала у нее в груди, прижатой к его куртке, и Джуд, ощущая все его медные пуговицы, глупо подумала, не оставят ли они отметины у нее на теле, подобно тому как — она это чувствовала — его пальцы, нежно погружавшиеся ей в волосы, оставляют на ее сердце глубокие борозды.
— Я показал ему пистолет не для того, чтобы рассердить вас, — говорил Долтон, и Джуд чувствовала, как его губы шевелятся, произнося слова у самого ее рта, и изумлялась, что акт речи может быть таким же волнующим, как вкус поцелуя. — Я подумал, что вы здесь одна, а подобные люди рыщут повсюду. Сэмми попросил меня показать ему пистолет, и, я полагаю, дальше этого дело не зашло бы.
Безусловно, в этом был определенный смысл. Макензи проявил заботу о них единственным способом, который был ему известен. Джуд высказывала свои возражения словами — он знал, как положить конец угрозам с помощью ствола сорок пятого калибра. И постепенно из всех этих рассуждений на поверхность всплыла одна мысль — Долтон заботился о них.