Притон невинностей
Шрифт:
– Я не могу, Миша, – робко проговорила Надя, – это невозможно. К тому же я скоро, наверное, должна буду уехать… по работе.
– Что-то я не врублюсь, кем ты тут пашешь, – проворчал Михаил, – да это пока и неважно. Ты что, не можешь заболеть? Где твой начальник? Я сейчас договорюсь с ним в два счета.
Михаил собрался просто перебазарить с Надькиным начальником, сунуть ему, если нужно, барашка в бумажке и увезти ее, но Надя в ответ на его слова даже отшатнулась.
Представив себе разговор
– Что пристал? – Оксана, повернувшись к ним, увидела, что подруга в растерянности, и пришла ей на помощь. – Надя, он тебя грязно домогается? Каков негодяй, – она улыбнулась, – позвать на помощь?
– Н-нет, – ответила Надя, с мольбой взглянув на Оксану.
– Ну-ка, пойдем, – произнесла Оксана почти хозяйским тоном и взяла Надю за руку. – Молодой человек! – Оксана обратилась к Михаилу. – Дамы пойдут попудрят носик, а вы можете пока заказать корочку хлеба. Здесь неплохо кормят.
Михаил промолчал и забарабанил пальцами по столу, осторожно отодвинув подальше от себя чашку с кофе.
Вторые брюки терять не хотелось.
Оксана, отведя Надю в уголок, спросила:
– О чем спор?
– Он хочет, чтобы я сейчас ушла с ним. Поговорить хочет.
– Ну и иди. – Оксана смотрела на Надю, не понимая, в чем же сложность, напрягшая Надю.
– Он говорит, что разговор будет важным и долгим, – пролепетала Надя, – меня же здесь убьют. И так сегодня был полный абзац, а если я еще исчезну, то и выгнать могут.
Оксана помолчала, но тут до Нади вдруг дошло.
– Я боюсь, – сказала она, – а вдруг он меня замуж звать будет? И сейчас хочет везти знакомить с родителями?
Оксана почесала кончик носа и улыбнулась.
– Кажется, кто-то из вас двоих с дуба рухнул, ребята, – основательно предположила она. – Ты не бейся в истерике и ступай с ним. Если тебя хватятся, что-нибудь да придумаем. Не боись, прорвешься.
К ним подошла, заинтересовавшись разговором, Марина, не спускавшая глаз ни с Нади, ни с Михаила и следившая за ними от стойки бара. Она ни о чем не спросила и подождала, пока ей объяснили.
Марина быстро сообразила, что все это не просто так и наверняка следует доложить Резнику.
– Слышь, девчонки, – сказала она, – а когда я докладывалась Петру Алексеевичу, он что-то говорил про возможность отгула для тебя, Надь. Из-за синяка, что ли… Не помню точно.
– Да брось ты, – засомневалась Оксана, – это уже перебор… А хотя нет, Надюх, он же тебя сегодня пользовал!
Оксана рассмеялась:
– Ну-ка, иди, Надька, скажи Пете, что после него ни на одного мужика смотреть не можешь, и требуй отгул. Пусть отпускает, иначе грози!
– Чем? – спросила Надя. – Забастовкой, что ли?
– Давайте-ка я схожу, а то я прекрасно
– Сходи, а? Ну пожалуйста!
Марина решила вопрос с Резником за полминуты, и Надя, пообещав, что теперь будет ей век должна и обязана, вернулась к Михаилу.
– Меня отпустили, – радостно улыбаясь, сказала она.
– Я и не сомневался, – проворчал Михаил и, взяв Надю под руку, вышел с ней из клуба.
Марина проводила их взглядом и оглянулась на вход в административный коридор.
Федора на месте не было. Отсутствовали и двое его помощников, постоянно ошивающихся в зале.
* * *На телефонный звонок Петр Алексеевич ответил сразу. Он не проснулся от него. Он и не спал еще, и, как видно, ему это сегодня не светит.
Федор, как и час назад, доложил, что новостей нет, гости обнимаются и целуются, и спросил, что же делать дальше.
Подумав, Петр Алексеевич приказал выставить второй пост около дома и сказать ребятам, чтобы и они докладывали ему через каждые полчаса.
Отключив телефон, Петр Алексеевич прищурился на настенные часы – три часа, а они все целуются.
Три часа ночи, у него ни в одном глазу, и спать не может. Слишком все непонятно и неожиданно: они-с, видите ли-с, целуются-с!
Если они только и делают, что целуются все это время, то, похоже, когда начнут трахаться, этот процесс займет у них не меньше недели.
Извращенцы. Целуются они, подумаешь!
Петр Алексеевич, кряхтя, поднялся со стула и побрел в ванную. Нужно было освежиться.
По пути он заглянул в спальню.
Утомленная Марина спала, свернувшись калачиком на самом краю его широченной кровати.
Умаялась девка. Почти до трех часов – ночи или утра, это уж как посмотреть – она ублажала Петра Алексеевича как только можно и даже как нельзя – тоже. В конце концов после второго выброса белковой продукции на Резника грохнулась спасительная импотенция, и, промучав его еще с полчасика, Маринка сдалась.
Экстремистка какая-то.
Петр Алексеевич довольно хмыкнул, вспомнив один из моментов прошедшей половины ночи, и, заперевшись в ванной комнате, принялся полоскаться.
Вот так и поступают нормальные люди: наоборот! Поцеловались быстренько и скоренько и потом начали качественно и полноценно работать!
А у кретинов все не как у людей.
Маринка действительно оказалась бабенкой весьма и весьма полезной и удобной. Да вот только куда ему девать все ее прелести, если ситуация, похоже, вырвалась из-под контроля и поскакала неведомо куда.
Петр Алексеевич принял холодный душ, взбодрился и пошел обратно в кухню: лакать кофе и пялиться на телефон.