Призраки глубин
Шрифт:
Мы с капитаном безмолвно восседали за столом. Он медленно потягивал золотистое пойло из своей чарки, наливая его из стеклянного графина. Я подумал, что это и впрямь совсем неплохая идея, ведь впереди меня ждала новая ночь, а с ней – и привычная бессонница. Потому я взял чистый стакан и потянулся за графином.
В пустом желудке тотчас разлилось приятное мягкое тепло. Можно выпить еще немного, а потом отправляться в свою каюту: последние сутки выдались нелегкими, и мне нужно было восстановить силы, в первую очередь –
– Что? Что это?..
Капитан вскочил на ноги и с тревогой стал озираться по сторонам. На лбу и шее у него тут же вздулись крупные вены, ладони сжались в кулаки. Он таращился то туда, то сюда, прислушиваясь и стараясь дышать как можно тише.
– Ты слышишь? – спросил он.
Я невольно напрягся. Сквозь мерный плеск волн и тихое скрипение корабля расслышать что-то еще было очень непросто. Но все же мне удалось на долю мгновения вырвать из привычной песни моря новый звук. Где-то тихо плакал ребенок.
– Черт возьми! – удивленно воскликнул я.
Капитан побледнел. Он бросил на меня быстрый, исполненный ужаса взгляд, а затем перекрестился. Толку от его внушительного торса и крепких рук сейчас было немного: мужчина дрожал от страха, словно кленовый лист на ветру.
– Ты слышал? Слышал?
– Слышал. Нужно выйти и проверить, откуда доносится звук, – произнес я, поднимаясь на ноги.
– Что? Ты спятил?! – капитан ошалело посмотрел на меня так, словно я нес откровенную бессмыслицу.
– А что ты предлагаешь?
– Сидеть здесь до рассвета и молиться… Ох, мой Бог, сохрани нас! Бедная моя «Мария»…
– Отличный план, старик, – с сарказмом заметил я.
Детский плач явно доносился откуда-то с корабля, шел со стороны пустой палубы. Он то становился тише, и его едва можно было различить на фоне скрежета досок и воя ветра, то внезапно усиливался, словно подбираясь ближе.
– Господи… Спаси нас!
Капитан взмок от пота, его лоб покрыла испарина, с усов на пол каюты падали крупные капли. Он неистово молился вполголоса и крестился. Юнга продолжал мирно спать в койке, находясь в блаженных объятиях забытья.
– Если звук слышен, значит, он откуда-то исходит… Прекрати трястись, старик! Если мы сейчас не пойдем и не выясним, что происходит на твоей развалюхе, то лишь подкрепим страх и дадим ему силу. Ты этого хочешь? Ты хочешь всю жизнь бояться каждого шороха?
Капитан отрицательно затряс головой. Однако я видел, что больше всего на свете он сейчас мечтает упиться в своей каюте до полусмерти и дождаться первых лучей рассвета, а не следовать за этим ночным плачем.
– Погляди на себя, ты огромен, как самец буйвола. Если бы я тебя не знал и не был осведомлен о том, что ты безобиднее слепого котенка, то при твоем появлении бы просто наделал в штаны. Тебя сам Сатана испугается, старик, – подбадривал я его, подталкивая плечом к двери.
Однако как только мы оказались на палубе, моей храбрости
Палуба была совершенно пустой, лишь кое-где валялись свернутые канаты и корабельный инвентарь. Откуда-то с кормы отчетливо доносился тихий детский плач. Если бы не безлюдная палуба, то я мог бы поклясться, что там должны были бы виднеться младенцы. Откуда же исходит этот звук?
Капитан внезапно вскрикнул и отпрянул назад. Его лицо исказила гримаса ужаса, и мне впервые стало не по себе от всех этих странных событий, которые происходили последние дни. Он тяжело дышал, сжимая в огромной ручище крохотный нательный крестик.
– Там тень… Ты видел тень?
– Старик, прекрати выдумывать.
– Я видел, там что-то промелькнуло. Там, за мачтой на корме… Там была чья-то тень!
– Это твое разыгравшееся воображение… Давай, наконец, уже разберемся, что тут происходит.
– Нет, нет! Я туда не пойду! Давай вернемся в каюту, Богом тебя прошу, детектив, давай вернемся и переждем до утра. В прошлый раз я так и сделал, – жалобно скулил он. – Идем, пока не поздно…
Внезапно на палубе стало очень темно. Я с запозданием осознал, что в каюте позади нас погас свет. Теперь на корабле почти ничего не было видно, и «Тихая Мария» погрузилась во мрак. Позади наших спин темной громадиной возвышалась мачта, а еще дальше – чернели иллюминаторы кают. Детский плач резко оборвался, и стало очень тихо. Казалось, что даже волны больше не шумят и не рассекаются надвое о нос судна. Я уловил только тяжелое, свистящее дыхание седого капитана.
– Оно внутри… Матерь Божья, оно в каюте… – прошептал старик.
– Сохраняй спокойствие, я уверен, всему этому мы легко найдем…
– Там же мальчик! Там Джед! – взвыл он.
Мы одновременно ринулись к носу корабля. Капитан бежал впереди, громыхая о ветхие доски своими безразмерными ботинками, а я вприпрыжку несся следом. Когда мы домчали до распахнутой каюты, неожиданно вновь загорелся свет. Я зажмурился и стал тереть глаза. После нескольких минут полного мрака яркое сияние лампочки причиняло глазам неистовую боль.
– Где он? Где? – зарычал седой моряк.
Я открыл глаза. Капитанская каюта была пустой. Осталась лишь вмятина на выстиранной простыне, где еще недавно спал мальчик. Юнги внутри не было.
– Джед! Джед! Где ты?
Старик вылетел в дверной проем, едва поместившись в него, и исчез из виду. То с одной стороны, то с другой доносились его громкие выкрики, но мальчишка на них не отзывался. Я продолжал стоять у койки капитана, исступленно глядя на щербатые доски, выстилавшие пол каюты. Все происходящее казалось дурным сном.