Проект Альверон
Шрифт:
– Забавно, какая проницательность - снова закаркало это существо - ты прав. Да дитя было обречено с самого начала, но они не имели права отказывать её в помощи.
– И что дальше колдун? Что ты будешь делать?
– А что я могу? Убить тебя я могу с легкостью, но в этом нет толку. Задание от меня ты тоже не примешь, ибо тебе подобное запрещено. Поговорим Грешник, ты заинтересовал меня.
Подойдя к корявому пеньку у края болота, колдун умостился на него и поманил меня рукой предлагая занять место напротив него. Один взмах его когтистой руки и прямо на земле вспыхнул неизвестно откуда взявшийся здесь костер, обложенный
– Опасаешься?
– Одному монстру не стоит доверять другому.
– Не только грешник, но и Павший - захохотал старик - будущая беседа и правда будет интересной.
– И что же будет темой нашей беседы?
– А разве мало тем могут обсудить монстры которых свел случай?
– он лукаво посмотрел на меня - к примеру, о том, что нынешнее поколение охотников сильно отличается от предыдущих.
– Возможно дело в том, что они не те, за кого их принимают?
– Что может быть лучше беседы с тем, у кого есть верные ответы? Да грешник?
– Я рассчитываю на подобную любезность и с твоей стороны.
– А может, ты рассчитываешь на свой навык?
– Вряд ли он подействует на существо в несколько раз сильнее меня. Я не вижу, что ты такое. Лишь имя и твой класс.
– Ты снова прав. Что ж если ты ответишь честно, и я не буду таиться от тебя. Я уже встречал некоторых из твоего поколения, жалкое зрелище. Неужели вы все в том мире откуда пришли такие ничтожества?
У меня уже не было сил удивляться. Да и что толку. В этом мире боль была важной частью бессмертных.
– Может и так, а может и нет. Наш мир очень странен, я бы сказал даже безумен. Он похож на огромную иллюзию, заполненную неисчислимым множеством иллюзий поменьше, они цепляются краями друг за друга и часто рушатся. Мы придумываем цену тому чего нет и тешимся от своей важности. Но из-за того, что иллюзий слишком много мы видим, что наши иллюзии обманчивы и городим еще больше лжи чтобы оправдать свое существование.
– Выходит у вас там есть магия?
– Вот наша магия Карас - я покрутил в пальцах тяжелую серебряную монету - иногда она всемогуща, а иногда нет.
– Все очень странно - хмыкнул старик - другие отвечали не так. Они говорили, что меня нет, называли меня иллюзией корчась от мук, причиняемых мной. Разве это не бред?
– Нет, не бред. Мы искренне считаем, что ваш мир очередной обман и даже имеем некоторые свидетельства, которые я увы не в силах предъявить, так как я здесь пленник.
– Пленник?
– В том мире мою иллюзию разрушили, из-за магии денег я не смог найти правосудия, и я в отместку разрушил чужие иллюзии. Там я был осужден просидеть остаток своей жизни в бетонной клетушке. У нас запрещено казнить преступников. Вместо этого они должны провести остаток своей жизни в относительно терпимых условиях и раздумьях о совершенных злодеяниях. Но у нас есть еще один вид магии, в этом мире его, наверное, олицетворяют ученые и те, кто занимается изобретениями или механикой. В той жизни я носил в кармане механизм, который мог считать быстрее меня, позволяющий мне удаленно взаимодействовать с другими людьми или механизмами. И видимо ваш мир был создан с помощью нового механизма, сотворенного нами. А мы в наказание обречены существовать здесь в роли тех, кого вы называете охотниками. Пока это лишь мои предположения и доказательств я не имею.
– Словно разговаривать с безумцем.
– Выходит так. Даже более того, многие из нас похоже забыли причину, по которой они оказались здесь.
– Даже так. А ты выходит, все помнишь?
– Нет - я устало улыбнулся, смотря на озадаченного старика - я не помню существование технологии, позволившей бы провернуть подобное со мной. И значит все сказанное мной выше ложь. И произошедшее с нами, шутка одного из ваших мертвых богов или другого существа не уступающим им в могуществе.
Там, где существуют человек, победу всегда пишут победители и как правило они безбожно врут ради возможности небольшое количество времени пожить лучше, чем другие и насладиться эфемерными плодами власти. Поэтому там мы привыкли ко лжи, более того лицемерие стало неотъемлемой частью нашей жизни. Поэтому я не собираюсь выяснять, в чью игру я играю сейчас. Здесь можно жить, и скорее всего даже лучше, чем там. Сейчас я могу впервые не врать, есть еду, на которую у меня в той жизни не хватило бы денег, у нас там в моде сплошные заменители из-за того, что нас стало слишком много, и натуральные продукты стоят слишком много, хотя это очередной обман, так как неисчислимые суммы тратятся на то, что на самом деле не имеет никакой ценности. Здесь я могу ответить на угрозу клинком, не боясь того что меня осудят и моя иллюзия будет разрушена. Здесь я не смогу найти оправдания своим поступкам, да я и не собираюсь их больше искать. Тут у меня, наверное, появились настоящие друзья.
– Как тебе наша беседа Карас?
– Ты сказал много и не сказал ничего и все равно дал мне много пищи для размышления - задумчиво проговорил он - пока я обдумываю твои ответы, ты можешь задать свои.
– У нас так скажем есть свой бог, мы называем его 'Системой'. Он изредка дает нам задания с приличной наградой за исполнение. Мое задание и тех людей с кем я делю свою жизнь здесь, это очищение приличного куска территории вокруг нашего убежища. Мы начали выполнять выданное задание и поначалу все шло хорошо. Нежить вела себя, как и положено, то есть в том мире у нас было множество игр где нужно было сражаться с монстрами, и мы знали, чего ожидать. Но недавно кто-то хорошенько заставил нас переосмыслить то что мы знали. И вот мой вопрос Карас, урон, нанесенный нами нежити, был не значителен, но на него ответили очень жестко. Вот я и хочу узнать какую роль здесь играют живые?
– Я понял тебя. И твои подозрения не беспочвенны. Когда-то живые правили этим миром, но теперь это не так. На всех четырех континентах осталось всего около трех сотен селений, численность самых крупных из них не превышает и пятидесяти тысяч живых, и они занимают небольшие территории. С каждым годом живых становится все меньше, еще какие-то три, четыре века и живых не станет. Эта местность, в которой мы находимся сейчас называется фронтиром. Здесь на расстоянии в пару, тройку дневных переходов цепью раскинулись малые селения, населенные крестьянами и охотниками добывающие ценные ингредиенты, которые потом скупают селения побольше. Пятьдесят тысяч, тридцать, пять и жалкие сотни. Как паутина они отмеряют территории населенные живыми. Но это лишь агония. Видимо Гея в отчаянье если решилась потратить последние силы на возрождение бессмертных чтобы удержать границы фронтира.