Прогулки по Петербургу с Виктором Бузиновым. 36 увлекательных путешествий по Северной столице
Шрифт:
Генеральный прокурор Святейшего Синода князь Александр Алексеевич Вяземский был вельможей екатерининского века, управляющим Императорским фарфоровым заводом. Видимо, поэтому земли для загородного имения ему пожаловали в непосредственной близости от «места службы». Примерно на месте ДК имени Ленина стоял трехэтажный дом, а вокруг простирался английский парк. К реке вели широкие аллеи и, наверно, вид из окон дома открывался совсем не такой, как сейчас. Парк был громадный, и в месте впадения в Неву реки Мурзинки находилась еще и мыза (как Монплезир при Большом Петергофском дворце). Читая о парках XVIII века, представляешь себе всевозможные затеи того времени – гроты, вольеры, беседки. И еще – праздники с фейерверками, катаниями на лодках, парадными обедами. Ну а рядом находилось село Александровское, названное так в честь князя, где жили те, кто, так сказать, обеспечивал всё это великолепие. Кстати, князь Александр Алексеевич Вяземский не имел никакого отношения к другу Пушкина Петру Андреевичу Вяземскому. Это другая ветвь рода Вяземских.
И вот в 1783 году князь Вяземский получает разрешение построить в своем загородном имении каменную церковь. Для
Церковь Пресвятой Троицы («Кулич и Пасха»)
Интересным человеком был архитектор Николай Александрович Львов. Во-первых, он не получил специального архитектурного образования. Во-вторых, по многогранности талантов его можно уподобить творцам эпохи Возрождения, он был и архитектором, и поэтом, и механиком, и музыкантом, и живописцем. «Не было Искусства, к которому он не положил тропинки…», – говорили современники. И все удавалось ему. Друг Львова Гаврила Романович Державин восхищался: «Он имел весьма легкое и приятное дарование, так что, когда зачинал что-нибудь, то казалось, без всякого труда и будто сами Музы то производили». Даже с женитьбой Николая Александровича связана удивительная история. Он был влюблен в Машеньку Дьякову – дочь обер-прокурора Сената Алексея Афанасьевича Дьякова. Она отвечала ему взаимностью, но родители не хотели выдавать девушку замуж за не очень-то богатого Львова. Тогда однажды, по пути на бал, Машенька свернула к маленькой церковке в Галерной гавани на Васильевском, обвенчалась там с Николаем Львовым и, с небольшим опозданием, отговорившись погодой, прибыла на бал. Два года супруги встречались украдкой, два года даже лучшие друзья ничего не знали, а Машенька стойко отказывала всем женихам. Наконец, родители, устав уговаривать дочь, уступили – и тут молодые упали в ноги родителям и признались, что они уже два года, как муж и жена. Их, конечно, простили. Много чего было в жизни Львова, случались и тяжелые моменты, но мне кажется, что он был счастливым человеком – мужем, отцом, другом. После смерти Николая Александровича Державин написал стихотворение «Памяти друга», которое начинается так:
Плакущие березы воют,На черну наклоняся тень;Унылы ветры воздух роют;Встает туман во всякий день —Над кем? – Кого сия могила,Обросши повиликой вкруг,Под медною доской сокрыла?Кто тут? Не муз ли, вкуса друг?Н. А. Львов
Сохранились и другие постройки Львова в Санкт-Петербурге – Почтамт, Невские ворота Петропавловской крепости. Он перестроил дом Державина на Фонтанке и создал Приоратский дворец в Гатчине, построенный по интересной технологии – из земляных блоков.
Но, если вернуться к церкви «Кулич и Пасха», то нельзя не рассказать еще одну связанную с ней историю. Для этого мысленно перенесемся в начало пр. Обуховской Обороны, 24. Здесь когда-то была церковь во имя Божией Матери всех Скорбящих Радости, или в просторечии Скорбященская. В ней хранилась икона, когда-то найденная на берегу Невы и переданная в храм. А в 1888 году случилось чудо. Во время грозы молния ударила в часовенку, где находилась икона. Когда, после грозы, пришли посмотреть: что случилось, то увидели, что стекло киота разбито, а к иконе прилипло несколько монеток из стоящей рядом кружки для подаяний. К иконе началось паломничество, были случаи исцеления. Построили и новую церковь по проекту архитекторов А. И. фон Гогена и А. И. Иванова. Церковь стояла рядом с конечной остановкой конки (помните у А. Ахматовой: «Паровик идет до Скорбящей…»). В 1930-х годах церковь закрыли и снесли, осталась только обезглавленная часовня, а чудотворную икону передали в храм Пресвятой Троицы – «Кулич и Пасху».
Часовня Божией Матери Всех Скорбящих Радости
Троицкая церковь стоит до сих пор, и слава Богу, а часовня Скорбященской церкви восстановлена. И вот – недавняя радость. На восстанавливаемой часовне установлены необычные кресты с вставками из хрустального стекла, изготовленные по старинным рисункам. Жаль, что Виктор Михайлович этого уже не увидел…
Петроградский район
Собор и обелиск
Мы с вами на Аптекарском острове – небольшом, отделенном от Петроградского острова речкой Карповкой. С тех пор, как мы прогуливались в этих местах с Виктором Михайловичем Бузиновым многое изменилось. Но мне показалось, что есть смысл вернуться сюда, напомнить историю этих мест, [61] и рассказать о том, каковы
Финское название Аптекарского острова – Корписаари, то есть Еловый остров (в некоторых вариантах – Вороний). В отличие от своих соседей – Елагина, Каменного, Крестовского – Аптекарский остров никогда не находился в частном владении, и сразу, так сказать поступил на службу государству. Размещался здесь «аптекарский огород», где выращивались лекарственные растения. Позднее рядом была построена «инструментальная изба» для изготовления лекарского хирургического инструмента. Долгое время остров был как бы «государством в государстве». По Указу 1714 года селиться на нем разрешалось только служителям при «аптекарском огороде» и их семьям, позднее – рабочим «инструментальной избы». Над островом властвовал смотритель от Медицинской канцелярии. Ему подчинялось всё – от разрешения на сенокос до распорядка трудового дня. Без его ведома не разрешалось покидать остров, а за самовольную отлучку могли и батогами побить. Даже женились жители острова по усмотрению смотрителя и «токмо на честных и постоянных невестах». Остров имел особую островную печать, и до начала XIX века охранялся военными патрулями, усиленными местными жителями. Прямо прообраз народной дружины.
61
Грибанов В. И., Лурье Л. Я. Аптекарский остров. Л., 1988.
Ботанический сад. Пальмовая оранжерея. 2014 год
Аптекарский огород был преобразован в Медицинский сад, но выращивали там не только лекарственные растения, но и редкие экземпляры из Китая, Японии, Монголии. Собирались гербарии – то есть закладывалась научная база отечественной ботаники. Сад начал обмениваться коллекциями с ботаническими садами Европы, организовывал научные экспедиции. С 1803 года Медицинский сад начал именоваться Императорским Ботаническим, и ассигнования на его развитие были увеличены. Он стал уже не просто поставщиком лекарственного сырья, а действительно научным учреждением. Строились оранжереи с паровым отоплением. Особенно выделяется и сейчас Большая пальмовая оранжерея с павильоном для гигантской кувшинки с реки Амазонки – Виктории Регии. Строилась оранжерея по проекту архитектора Иеронима Китнера, и, чтобы не тревожить уже прижившиеся пальмы, он построил новое здание вокруг старого, а потом оранжерея, оказавшаяся внутри была разобрана. К 200-летию Ботанического сада было построено в неоклассическом стиле специальное здание гербария и библиотеки (арх. А. И. Дитрих). Сейчас это главное здание Ботанического сада, который носит имя академика В. Л. Комарова. До революции сад назывался Императорским ботаническим садом имени Петра I.
Ботанический сад. Оранжерея. 2014 год
Ботанический сад. Главное здание. Западный фасад. 2014 год
Да, еще об «инструментальной избе». Это нынешнее объединение «Красногвардеец». А память об «инструментальной избе» сохраняет Инструментальная улица. Это не послереволюционное название, как можно подумать, нет, улица называется так с 1887 года. До этого она была Церковной.
И вот, мы с вами стоим возле всё еще величественного, но изрядно изуродованного высокого здания на трехметровом искусственном холме. Это единственный сохранившийся до нашего времени так называемый «полковой храм» архитектора Константина Тона. [62]
Ботанический сад. Главное здание. Восточный фасад. 2014 год
Первоначально это была церковь Преображения Господня для жителей Аптекарского острова. Церковь возводилась в русско-византийском стиле и к 1845 году была готова. Отделку ее поручили известным художникам – так две иконы и изображения Евангелистов в «парусах» купола написал Карл Брюллов. В 1873 году храм стал полковым храмом Гренадерского полка. В нем хранились святыни полка – иконы XVIII века, знамена, военные трофеи. В 1930 году церковь закрыли, передали под лабораторию Электротехнического института, снесли главки, перестроили внутри. Но до сих пор на бывшей Церковной площади царит какая-то особенная тишина и спокойствие, напоминая нам о печальной истории храма. Да, церквям Тона не повезло, и мы знаем его, в основном, как автора здания Николаевского вокзала. А ведь им были построены и Благовещенская церковь на площади Труда, и церковь Св. Екатерины (на ее месте сейчас кинотеатр «Москва»), и Введенская церковь Семеновского полка у Витебского вокзала, и церковь Св. Мирония, принадлежавшая Егерскому полку. И ничего не сохранилось, всё взорвано в 1930-е годы. Только изуродованная церковь Преображения Господня еще стоит на Инструментальной улице, да восстановлен в Москве по довольно сомнительной методике Храм Христа-Спасителя. Еще, проезжая Любань, можно увидеть церковь у самой железной дороги. Это тоже восстановленная постройка Константина Тона…
62
Славина Т. И. Константин Тон. Л., 1989.