Прогулки по Петербургу с Виктором Бузиновым. 36 увлекательных путешествий по Северной столице
Шрифт:
Первая литография Сытина была более чем скромной – три комнатки. И продукция нового предприятия сначала не отличалась оригинальностью. Но Иван Сытин (теперь уже, конечно, Иван Дмитриевич) ищет и находит новые пути. Так, с началом Русско-турецкой войны 1877–1878 годов он стал выпускать карты с обозначением боевых действий с надписью: «Для читателей газет. Пособие» и батальные картины. Товар расходился мгновенно. Кроме того, на Сытина работало более двух сотен офень – торговцев книгами вразнос. Еще служа у Шарапова, Сытин начал издавать крошечные книжки по 16 страниц без переплета с кратким изложением романов Вальтера Скотта, Жюля Верна, Марка Твена. Доходы Сытина росли. А в историю русской культуры Иван Дмитриевич вошел, как первый издатель дешевых собраний сочинений русских классиков:
Кроме того, Сытин издавал либеральную газету «Русское Слово», журнал «Вокруг света», первую в России Детскую энциклопедию, календари, лубочные картинки, книги религиозно-нравственного содержания. Правда, не брезговал при этом и всякого рода «сонниками» и «оракулами». Подход весьма современный, как говорится: «от Гомера до Донцовой».
Магазины Сытина существовали в каждом мало-мальски крупном городе России и, конечно, в Москве и Петербурге. Здесь, на Садовой ул., 25, помещался не только фирменный магазин, но и торговое представительство Сытина.
19 февраля 1917 года зал Политехнического в Москве был наполнен до отказа – здесь праздновали 50-летие издательской деятельности Сытина. Произносились торжественные речи, говорили, что в России нет избы, где не висели бы лубочная картинка или календарь сытинского производства. В ответном слове Иван Дмитриевич поделился своими планами на будущее: построить для читателей Дом книги. Но, по словам его друга, писателя Телешова, возвращаясь домой Сытин хмуро обронил: «Я в Москву голым пришел, голым и уйду!»
После революции семнадцатого года типографии, склады и магазины Сытина, конечно, были национализированы. Самого издателя вместе с большой семьей выселили из квартиры. Но Сытин отказался эмигрировать. Он долгое время работал консультантом Госиздата и до самой смерти в 1934 году получал персональную пенсию. Может быть, тогдашние вожди пролетариата не забыли свое детство и маленькие, стоившие только три—пять копеек, книжки с клейкими свежими картинками?
Духи покупали у Брокара, розы – у Эйлерса, а шоколад – у Бормана. (Вспоминается, как в наши, не очень давние времена, говорили: пирожные из «Севера». Это было знаком качества.) Один из магазинов товарищества «Ж. Борман» существовал в доме № 25 по Садовой. «И не забыть, ведь (смешно сказать), – тисненой обложки на шоколаде „Жорж Борманъ“ с золотыми орлами за нижегородскую выставку и с гербом поставщика Двора» – так ностальгически вздыхает писатель Сергей Горный в своей книге «Санкт-Петербург (Видения)». Собственно, этой фразой все сказано о фирме. Крупная – участвует в Нижегородской ярмарке и, видимо, получает там награды. Поставщик Двора – значит, отменное качество товара. Магазины товарищества «Ж. Борман», основанного в 1862 году, находились и на Невском, и по всему городу. Торговали в них шоколадом, конфетами, карамелью, монпансье, мармеладом, а также кофе, какао, чаем и бисквитами. Особенно большой вклад в семейное дело внес сын основателя фирмы Григория Бормана Георгий (Жорж). После окончания коммерческой академии в Лейпциге он два года изучал бисквитное производство в Германии и в Англии. Вернувшись в Россию, Георгий Григорьевич модернизировал конфетную фабрику в Петербурге, открыл такую же в Харькове, а в начале XX века особое внимание уделял расширению производства бисквитов. Витрины магазинов товарищества «Ж. Борман» поражали разнообразием сладостей, искусной выкладкой, роскошью конфетных и шоколадных оберток. «Шоколад следует покупать только у Жоржа Бормана», гласила народная молва. И, видимо, не ошибалась.
Гастрономическое пиршество и пиршество духа – магазины Бормана и Сытина – после революции все это ушло в прошлое. Семнадцатый год, казалось бы, резко перечеркнул старые формы и методы торговли. Но старый дом № 25 по Садовой по-прежнему зазывал покупателей, демонстрировал в витринах
Дом № 25 и сегодня предоставляет свои помещения для контор, магазинов, гостиницы. Со стороны двора он выглядит довольно запущенным, но, вместе с тем, можно представить себе, каким он был до перестройки 1903 года. В частично заложенные арки вписаны современные четырехугольные окна. Фасад здания, выходящий на Садовую «изукрашен» разностильными вывесками, напоминая старые снимки начала XX века. Что ж – какие-то торговые приемы ушли в прошлое, обновляются витрины, но, как была Садовая торговой улицей, так и осталась. А значит, асимметрично и довольно неудачно надстроенный, неоднократно перестроенный внутри, дом № 25 по-прежнему поддерживает без малого трехвековую репутацию улицы.
Разъезжая улица
Разъезжая – одна из старейших улиц Петербурга. В начале XVIII века вдоль нынешнего Лиговского проспекта (а тогда – части старинной новгородской дороги) находились ямщицкие слободки. Поэтому, в частности, нынешняя улица Достоевского носила когда-то название Ямской. Загородный проспект был тогда Большой загородной дорогой. Вот, от этой дороги и прорубили просеку в лесу к Московско-Ямской ямщицкой слободе. По ней извозчики из слободы разъезжались по разным направлениям. С 1736 года просеку именовали Разъезжей дорогой, а в 1739 году «Комиссия о С.-Петербургском строении» назвала ее Разъезжей улицей. Правда, в некоторых книгах по топонимике указана дата 1776 год, но оставим споры ученым.
В середине XVIII века местность была болотистой и лесистой. Для строительства города лес вырубали, так что Разъезжую улицу петербуржцы частенько называли «улицей больших пеньков». Селиться здесь разрешалось только офицерам расквартированных неподалёку полков. Так возникли Большая и Малая Московские улицы, ранее называемые Офицерскими. Однако со временем сюда начал проникать и штатский элемент.
Ямщицкое прошлое Разъезжей улицы сохранилось не только в названиях улиц, но и в наименовании Ямского рынка. Рынок существовал на этом месте еще в 90-е годы XVIII века. На нем торговали мясом, солью, мукой, овощами и другими продуктами. Учитывая растущую популярность Ямского рынка у горожан и одновременно антисанитарные условия, в которых проходила торговля товарами, городские власти приняли решение о постройке нового здания рынка.
Строительство велось в 1817–1819 годах под руководством Василия Стасова. Ямской рынок – памятник архитектуры классицизма. Здание имеет треугольную в плане форму с внутренним двором. Колонны дорического ордера, украшающие фасады здания, образуют обходную галерею. Примечательно, что использование колонн является редким явлением при строительстве торговых рядов в Петербурге (в основном применялись аркады). Пример: Гостиный и Апраксин дворы. В здании разместилось около тридцати торговых лавок. Поскольку здесь в основном шла торговля мясом, какое-то время в народе рынок называли Мясным.
В начале XX века торговля продовольственными товарами постепенно переместилась с Ямского на Кузнечный рынок. В шестидесятые годы XX столетия в здании Ямского рынка был комиссионный мебельный магазин, затем снова открылась торговля продовольственными товарами. Недавно рынок подновили, подреставрировали – и он снова в строю. Теперь это торгово-развлекательный центр «Ямской».
Кстати, здесь в свое время снимался известный фильм «Собачье сердце». Помните, профессор Преображенский сходит со ступеней рынка и встречает Шарика? Этот эпизод снимался на Ямском рынке. Добавим еще, что здание Ямского рынка является памятником архитектуры федерального значения.