Прогулки с бесом
Шрифт:
– Старый ты и пятно на тебе куда хуже, чем мазутное... если бы от мазута, а то ведь...
– не грубило начальство человеку, помнило старое: отличным машинистом был Медведь до проклятой войны... если бы не "запятнал себя работой на захватчиков" - явную ошибку совершил человек в слепой любви к "бочке с дымом на колёсах": следовало ждать, когда позовут на работу старых специалистов, а не лезть на глаза руководителям депо, кои "не запятнали себя служением врагу".
... Медведь вернулся в жилище, прилёг отдохнуть от визита в депо и умер во сне...
–
– Никуда не "кошу"!
– взвился лукавый, не думая о правильности слова из "фени" - классик умертвил чиновника с психологией раба, а я - рабочего человека!
– Вот именно, рабочего! Разрушенное войной железнодорожное хозяйство восстанавливать следовало как можно быстрее, грамотных, опытных работников нет, а он отказывает старому машинисту в работе! Как всегда было: на фронте вину перед родиной "искупляли кровью", в тылу - "честным, самоотверженным трудом на благо родины".
– Так он коллаборационист! Прислужник вражеский!
– Добавь: "вчерашний". Прежде всего - опытный, старый машинист, а на кого работать - какая разница? Работа - она всегда работа... Разбрасываться опытными работниками в трудное время - не меньшее преступление, чем коллаборационизм по нужде.
– Оставляем жить? До выхода на пенсию?
– Не знаю... Затрудняюсь...
А в то зимнее утро конца декабря, отец ввалился в келью нагруженный мешками, сумочками и торбочками! Они всегда при нём были: как "коробейнику" без них обходиться? Пригодились, родные, послужили!
Богат наш язык, и отцов перегруз трофейным имуществом без задержек на обдумывание мать определила точно и метко:
– Удавился!
– на всех языках мира "удавился" означает "принял смерть от петли", и только в нашем семействе мрачное слово означало радостное и приятное событие: отец на себе принёс много полезного груза на благо семьи! Это был рекорд по переносу тяжестей для человека мужска пола, сорока лет от роду, не особо крепкой комплекции и в зимнее время. Случись разнос немецкого эшелона с подарками в летнее время - общий вес вкусных вещей из Фатерланда был выше на килограммы за вычетом веса отцовой одежде.
Сколько было радости, когда тут же, в маленькой зале, прямо на половики, из сумок и мешков стали извлекать добычу! Если не изменяет память, то там были:
а) галеты-конфеты,
б) консервы рыбные и мясные,
в) присутствовал удивительный продукт, поразивший видом и запахом: плавленый сыр в металлической обвёртке с непонятным названием "станиоль",
г) твёрдая колбаса с мелко нарубленным свиным салом и с непонятным названием "салями". Название чужое, но необыкновенно вкусное! Были суповые концентраты всех сортов, но преобладал горох. И был хлеб в целлофане, пресный и невкусный немецкий хлеб.
То утро зимнего дня помню до сего времени.
Накинулся на вкусные предметы?
– Заворот кишок получишь - получил ответ на претензии насладиться "заморскими яствами".
Чего тогда больше было? Интереса к внешности новых, невиданных продуктов, или к их вкусу?
– волновала внешность: вкус следовал после внешности, для продуктов питания это правило остаётся в силе и до сего дня.
– Врёшь: на первом месте была не "эстетика продуктов", а их количество и желание добытую благодать сожрать всю и немедленно! Не откладывая! Смысла "одним днём живём" не понимал, но с истиной был согласен полностью!
– Ну, да, конечно, о чувствах моего желудка, кои внушал немецкий плавленый сыр в станиолевой обёртке прикопчёный дымом от горевшей вагонной обшивки он знает лучше меня! Хватит лирических отступлений о немецком плавленом сыре, подвигни и пробуди воспоминания о чём-нибудь героическом!
– В твоём прошлом героическое отсутствует полностью, его и быть не могло. Одно море позора. Довольствуйся тем, что есть.
– Не удариться ли в написание сценария фильма по нашим записям? Не пора ли? Хочется оставить на плёнке факт служения отца врагам. Уж коли создали позор в письменном виде, эдакие "признательные показания", то почему бы не написать и сценарий?
– С чего хотел бы начать?
– Не "с чего хотел начать", а как! Давай начнём учиться излагать события "сценарным" языком! "Зрительным".
– Им владеешь? Продемонстрируй.
– Начнём с моего портрета: главный герой повествования всё же я!
– Пиши: "наш герой толст и упитан. Низкий лоб и глубоко посаженные маленькие глазки говорят о недобром характере обладателя глазок"...
– ... несоответствие наблюдается, и у тебя склероз прогрессирует: выше, с твоего одобрения, обо мне написано так:
"большие синие лаза на худом лице", а, да будет известно всем бесам, что Природа "большие синие глаза" глубоко в глазницы не задвигает.
– Принято! Пиши: "настороженные глаза". Губастый и влажный рот. Нос - маленький и бесформенный, такие носы в его времена назывались "тюпками". На сегодня древнее название детским носам "тюпка" надёжно забыто. Внешний вид героя - крайне неприятное зрелище"...
– Спасибо, дружище, но это изображение моей противоположности: "худое тело, тонкая шейка, такие детские шейки в войну называли "ниточками"... Большие голубые глаза... совсем, как у арийцев...
– Почему же? И в мирное время, хотя и редко, появляются на свет мальчики с большими головами на тонких шейка... Ну, это по другой причине такое случается... Если в войну ваши шей источало недоедание, то нынешние тонкие детские шеи - от "переборов". Количество лопоухих голов с голубыми глазами сегодня встречаются всё реже и реже, их заменяют чернобровые, кареглазые, со глаженными затылками. С возрастом затылки мальчиков плавно переходят в борцовские шеи... Чернеете вы, русские...
– и всё это было сыном вражеского пособника.