Проказница
Шрифт:
— Ну, с чем пожаловали? — сказала она. — Подходите, подходите. Говорите же! Не тратьте время! Или вы окаменели?
Дворецкий довольно неохотно внял ее призыву, повинуясь привычке реагировать на авторитетный глас, даже если он исходил от крохи, облачившейся в мужскую одежду.
— Я… то есть мы… — начал он заикаясь. — Нет! Виконт… его светлость…
— Вроде не окаменел, — властно перебила Калли, входя в роль, — а во рту каша! Ну, давайте же! Хватит жевать, ведь ваше присутствие требуется внизу, не так ли? Мой отец наказал бы вас плетьми, служи вы в его полку! Как вас зовут?
— Эмери, сэр… гм… мэм… Эмери! — наконец
Калли захотелось улыбнуться или даже слегка подпрыгнуть, так понравилась ей реакция дворецкого. Но порыв пришлось подавить. Это всего лишь начало, виконта на испуг не возьмешь.
— Прекрасно, Эмери, — сказала она, протягивая руку Лестеру, который все еще метался меж двух ролей и не знал, то ли воспользоваться поддержкой, то ли самому предложить ее Калли. — Этого следовало ожидать, — продолжала она. — Можете, однако, надеяться.
Калли уже сделала шаг вперед, но затем остановилась.
— Вы сказали — виконтесса? Так Броктон женат? — Почему-то ветер покинул ее расправившиеся было паруса.
— Нет, сэр… гм… мэм, — заговорил второй слуга, выходя вперед. — Это мать его сиятельства. Редкая женщина, я бы сказал, если позволите. Я с ней очень осторожен, так как она остра, как гвоздь. Вы понимаете, что я имею в виду? О, я не представился. Меня зовут Робертс. — Он взглянул на Лестера: — И я с удовольствием вам помогу, сэр… гм… я имею в виду, мэм.
Эмери наградил парня убийственным взглядом, означавшим: «Стой на месте и закрой рот».
Но Робертс, видимо, считал, что ему есть что сказать.
— «Сэр» или «мэм» — какая разница? Я только сделал перестановку в их паре, ну и что? Все равно я прав.
А Робертс намного лучше Эмери, решила Калли. Дворецкий снова вытянул свой тонкий нос и посмотрел на них с Лестером будто на каких-то мерзких гадов, только что выползших из-под замшелого камня.
— Ну, так мы идем? — сказала она, прежде чем слуги второпях бросились помогать им с Лестером пройти в дверь. Двое мужчин расступились, освобождая им путь.
Калли слышала стук своего сердца. Ноги стояли не так твердо, как это могло показаться со стороны. Однако, ухватившись за темные перила из красного дерева, она с небрежным изяществом начала быстро спускаться по лестнице.
Лестер, придерживая свои юбки, скакал рядом, причитая сквозь набитый лакрицей рот:
— О, пожалуйста, не спеши! Ради Бога!
Они спустились на первый этаж. Громко стуча каблуками по бело-черной плитке, Калли миновала вестибюль. На полпути между лестницей и двустворчатыми дверьми, видимо, ведущими в гостиную, она остановилась и стала ждать, пока Эмери войдет с докладом. Ей подумалось, что сейчас перед дворецким стоит непростая задача. Интересно, как он их объявит, если все еще путается в вопросе их пола так же, как Лестер о свой подол!
Слуга, казалось, со скрипом ворочал мозгами, придумывая, как бы половчее вывернуться. Удостоив ее легким поклоном, он распахнул двери и сделал единственный шаг, чтобы ступить на обюссонский ковер. Прочистил горло и объявил протяжным зычным голосом — типичным для дворецких:
— Милорд, миледи, авантюристы доставлены. — И откланялся.
Калли
— Отлично, — прошептала она, когда слуга прошел мимо нее.
Он снова ей поклонился, на этот раз расслабившись настолько, чтобы согнуться до пояса.
— Вы позволите дать вам небольшой совет? Ее сиятельство — виконтесса. Не вдовствующая виконтесса, а виконтесса. Помните это, если вам дорога жизнь.
— Ну спасибо, Эмери, — ответила Калли с лучезарной улыбкой. Нежданно-негаданно завязавшаяся дружба оставляла надежду на продолжение по прошествии следующего малоприятного часа.
Напоследок Калли стиснула слегка вспотевшую ладонь Лестера, вдохнула поглубже и, устремив подбородок в причудливый декор потолка, впорхнула в комнату.
— Как замечательно снова ощутить себя на свободе после этого нелепого заключения! — защебетала она. — Между прочим, благодарю за хлеб с маслом, было очень вкусно. А теперь, если кто-нибудь из вас будет так добр вернуть мне шляпу, мы отправимся домой.
Слева от нее раскатистый женский голос воскликнул с изрядной долей юмора:
— Какая наглость!
Калли чуть-чуть повернула голову вместе с верхней частью тела в том направлении. Все денди пользовались этим приемом. Частично из тактических соображений, чтобы произвести впечатление на собеседника, частично потому, что из-за лишнего пол-оборота потерпели бы неудачу, ибо уши застряли бы в крахмальных уголках слишком высокого воротничка.
Та, кого увидела Калли, вне всякого сомнения, была виконтессой. Женщина удобно расположилась в широком штофном кресле с высокими подлокотниками, упершись мысками домашних туфель в край тахты. Даже сидя леди казалась очень крупной и высокой — выше большинства женщин. В красивом платье и туго затянутом корсете выглядела она весьма импозантно — с телом скорее ядреным, нежели дебелым, и набирающим полноту, как случается в старости. У нее были живые ярко-синие глаза и просто кричащие волосы, поистине ужасного желтого цвета. А ее улыбка предупреждала об остром как бритва языке, который при необходимости без колебаний искромсает на мелкие ломтики любого оппонента. Калли сразу почувствовала к ней расположение.
— Миледи, — сказала она со всей почтительностью и поклонилась в ту сторону, где сидела дама. — Что касается вашей реплики по поводу наглости, я полагаю, вы могли преподать неплохой урок своему сыну. Ваш сын, должно быть, впитал самонадеянность с материнским молоком. Но при этом, по-видимому, не обладая и половиной вашего ума, скатился до бессвязной болтовни. Он пытается уничтожить противника, заговаривая его до смерти, чего не следует делать мужчине. Вы, конечно, знаете, что он только что похитил нас прямо с улицы?
— Похитил, говорите? — сказала виконтесса, швыряя в рот сливу. Фрукт тотчас исчез в маленькой розовой полости. Три, нет — четыре браслета на руке откликнулись громким звоном, когда дама смахнула сахарные крошки с густо-лилового халата. — Мой сын, насколько я знаю, рассматривает это скорее как способ спасения. Но я тем не менее собиралась провести собственное расследование. Саймон, будь любезен ответить на обвинения юной леди. Да, кстати, когда-то я тоже носила бриджи. Чертовски удобно, не так ли, девушка? — Посетительница нахмурилась и тяжко вздохнула. — Хотя ваши сидят намного лучше, чем мои когда-то. Или… — закончила она, подмигивая, — или мое зеркало было шире.