Противостояние

Иванович Юрий

Вслед трибуну свистели и плевались.

Но никакой сарказм и призыв к здравому смыслу не остановил кровопролития. Война началась, утопив в крови в первую очередь лидеров и старшин многих кланов, кто открыто насмехался над Крафой. Вначале лидеров, а потом и сами кланы. И в первый месяц никто не мог постигнуть, почему у трибуна так много сторонников, которые с фанатичным блеском в глазах стремятся уничтожать своих коллег. А потом поняли: Крафа до той поры умело скрывал степень своего ментального воздействия на разумные

существа. То есть если раньше считалось, что двоих действующих вместе Торговцев великому ученому одолеть не под силу, то выяснилось, что он легко подвергает зомбированию группу в десять, а то и в двадцать коллег.

Также стало выясняться, что к данной войне Крафа шел и готовился очень давно. В его распоряжении оказалось с десяток никому не известных миров, тысячи раскиданных по всей вселенной ловушек, невероятные по мощи средства, виды оружия, которыми он оставлял в местах компактного проживания семей Торговцев выжженные пустыни. Ну и наемные убийцы, прекрасно вышколенные и маскирующиеся порой даже под детей. Их пятерками, а то целыми десятками распоясавшийся и озверевший от крови трибун разбрасывал по всем мирам пачками.

Последние воспоминания баюнга как раз и относились к начавшейся борьбе против этих наемных убийц. Больше он ничего пока вспомнить не мог.

После рассказа все немного помолчали в повисшей тишине. И Тител Брайс от всей души посочувствовал гиганту:

– Несладко тебе пришлось последние девять лет жизни, ох, несладко. Но раз тебя признали лучшим воином, то, значит, ты как-то лучше всех сумел сражаться и с убийцами, и с самим Крафой. Верно? Вот и придумай, как ему лучше всего сопротивляться?

– А толку? – удивился Шу’эс Лав. – Все равно Дмитрий вскоре Крафе башку открутит. Если уже не открутил.

Верховный целитель печально развел руками:

– А если не открутит? Если этот ваш трибун и тут умудрится сбежать от возмездия и куда-то спрятаться? Да и начнет против нас всякие гадости творить, в виде тех же наемных убийц? И нам каждая идея пригодится.

– Хорошо, я попробую. Но пока ничего в голову больше не приходит.

Тут влез с советами один из молодых Арчивьелов академии:

– А может, тебе меньше бодрствовать? Проснулся – позавтракал. И спать. Проснулся – вспомнил. Опять позавтракал и дальше спать. Потом…

– Издеваешься? – рыкнул на него великан. – Намекаешь, что медведю только спать и есть надо?

– Почему сразу медведю? – возмутился юноша.

– Так я ведь не засну!

– Ну и не надо, мы тебя станем в научных целях усыплять. Под полным контролем и присмотром. Господин ректор поможет, правда?

Тител посмотрел на вопрошающего ученика с улыбкой:

– Предложение правильное, хвалю. Да только у господи на Шу’эс Лава никакой болезненной патологии не отмечено. Я уже пробовал и проводил полный осмотр своими силами и понял: лишний сон тоже ни к чему не приведет. Его память

как бы постепенно просыпается, не сразу. Ускорять этот процесс нельзя, можно вообще нечаянно стереть все последующие воспоминания навсегда. И так остается удивляться, как за полторы тысячи лет разумное существо не просто в живых осталось во время такого сна, а вообще осталось разумным. Хотя отклонения отыскать при сравнительном анализе можно всегда. Например…

Понимая, что сейчас Верховный целитель уйдет в занудную лекцию по парапсихологии, одну из тех, на которые его частенько пробивало и которые ученики, соратники и случайные участники творческого диспута слушали с открытыми ртами, баюнг вовремя встрепенулся:

– А может, не надо о моих заскоках и неадекватных реакциях? Да еще и во всеуслышание?

– М-да? Ну ладно. Хотя тебе как ученому тоже было бы полезно про свои патологии послушать.

– Большое спасибо, я уж как-нибудь обойдусь. Работаем? – Великан указал взглядом на странные тонкие стержни, которые держали в руках и крутили между пальцами почти все присутствующие.

– Как раз начали перед твоим приходом, – согласно кивнул Тител, поднося подобный стержень к своим глазам. – И вот пытаемся понять: что это такое?

– Ага! Еще скажите, что отыскали в моих вещах.

– И скажем! Хотя сразу по твоим глазам догадываюсь, что ты этому не веришь и первый раз в своей жизни видишь?

– Ну да.

– Тем не менее. Вот в этих жалких остатках, скорее всего коробках из древесины. В каждой лежало по восемь штук.

Шу’эс Лав получил и в свои ручищи непонятную вещицу, которая была размером с его указательный палец, и рассматривал ее в какой-то прострации. Ну а ректор продолжал перечислять:

– Похоже, коробочек было шесть, и мы как раз начали выдвигать предположения. На патроны не похожи, пороха внутри нет. Хотя сделаны из неопределенного пока сплава, но оружием или амуницией тоже являться не могут, слишком хрупкие. Являться амулетами тем более не могут, в них ни капельки магии и тем более ни одной защитной структуры. Только вот на тебя и надеялись.

Потом повисла пауза, во время которой присутствующие уставились на великана во все глаза. Кажется, у того мелькали какие-то воспоминания или ассоциативные словосочетания, так и казалось, что сейчас запрыгает с криком «Эврика!».

Получилось тихо и буднично.

– У меня такое четкое ощущение, что эта вещица из моего детства. Но с чем ни пытаюсь сравнить, на ум приходит только маленькая свирель, скорее даже свисток определенной конструкции. Когда мы в них наигрывали мелодию, то радужные бабочки с размахом крыльев чуть ли не до метра летели на зов и усаживались на вытянутую руку. Это было так красиво и волнительно. Бабочки жили тогда почти в каждой долине с пушистыми туюсками.

И опять заговорил тот самый пытливый Арчивьел: