Провинциальная «контрреволюция». Белое движение и гражданская война на русском Севере

Новикова Людмила Геннадьевна

Лояльность северных социалистов белому правительству объяснялась как осознанием того, что большевиков можно победить лишь совместными действиями, так и тем, что у социалистов отсутствовала самостоятельная массовая опора. Открыто выступая как выразители интересов и воли населения, левые лидеры уже с 1917 г. все чаще упрекали жителей губернии в нежелании действовать, как они считали, в собственных интересах и интересах страны. В годы Гражданской войны социалисты по-прежнему полагали, что будущее – за демократическим правлением и выборным представительством населения. Однако, как горестно отмечал незадолго до падения Северной области председатель губернской земской управы эсер П.П. Скоморохов, население не прониклось идеей выборного земского представительства, и «трудно сказать, с чьей стороны было больше непонимания – со стороны населения или со стороны власти» [434] .

434

ГААО. Ф. 1865. Оп. 1. Д. 1242. Л. 4 (журнал заседания губернского земского собрания, 3 февраля 1920 г.).

Видя, что обычные жители

Севера озабочены в первую очередь, собственными материальными нуждами и проблемой физического выживания, они упрекали их в «темноте», непонимании демократических ценностей и национально-государственных интересов. В итоге социалистические лидеры все больше превращались из представителей населения в агентов правительства Северной области по мобилизации «несознательных» масс на борьбу с большевистской «анархией». Так, в момент острого политического кризиса в августе 1919 г., когда в связи с неудачами на фронте и предстоящим выводом из области союзных войск встал вопрос о дальнейшем существовании Северного фронта, Архангельская городская дума и представители самоуправления в Земско-городском совещании без колебаний выступили за дальнейшую оборону и в поддержку правительства. Земские и городские гласные с готовностью откликнулись на предложение кабинета укрепить власть, включив туда представителей самоуправления, так как в тех условиях главной задачей левой общественности, по словам лидера архангельских эсеров А.А. Иванова, было «вдохнуть» доверие в правительство и придать ему «наш авторитет и нашу силу» [435] .

435

ГААО. Ф. 50. Оп. 5. Д. 1. Л. 92 об. – 93 об. (журнал заседания Земско-городского совещания, 12 августа 1919 г.).

Несмотря на критику работы кабинета, в момент кризиса северные социалисты сочли невозможным идти на открытый разрыв с властью. Опасаясь падения фронта после вывода союзных войск, они не только обратились к населению области с призывом бороться с большевиками под руководством «правительства обороны», но и сами выехали на места, чтобы подключиться к организации защиты области [436] . Земские и городские служащие лично подавали населению патриотический пример, массово отправляясь добровольцами на фронт, что даже едва не подорвало деятельность Архангельской городской управы, когда в армию добровольно поступили, среди прочих, секретарь управы А.А. Суетин и заведующий отделами народного образования и призрения М.Ф. Макарьин [437] .

436

Обращение совещания к населению см.: Пионтковский С. Гражданская война в России. С. 574–575. Критику правительства со стороны совещания см.: ГААО. Ф. 50. Оп. 5. Д. 1. Л. 97 (тезисы, принятые в частном заседании Земско-городского совещания, 15 августа 1919 г.).

437

ГААО. Ф. 50. Оп. 5. Д. 329. Л. 238 об. (журнал заседания Архангельской думы, 22 августа 1919 г.).

Среди архангельской левой общественности только меньшевистское руководство профсоюзов выступило против участия социалистов в кабинете и организовало забастовку протеста в ответ на отказ властей объявить всеобщую политическую амнистию. Однако, совпав по времени с попыткой белого наступления на Северном фронте, забастовка вызвала резкое осуждение даже в социалистических кругах [438] . Таким образом, несмотря на временами острую критику белой власти, большинство архангельских социалистических лидеров продолжали поддерживать ее до последних дней существования.

438

Там же. Л. 236–236 об. (журнал заседания Архангельской думы, 21 августа 1919 г.); Добровольский С. Борьба за возрождение России в Северной области. С. 61–62; Соколов Б. Падение Северной Области. С. 40.

В целом борьба в руководстве Северной области и неоднократные правительственные перетасовки были неизбежным следствием политической неоднородности антибольшевистского движения. Однако, несмотря на конфликты между белыми офицерами и социалистами, политиками центра и региональной элитой, общее отрицание большевизма и стремление восстановить российскую государственность в большинстве случаев перевешивали взаимную неприязнь. В частности, эсеры и меньшевики, многие из которых уже в 1917 г. пришли к признанию превосходства государственных интересов над классовыми [439] , в период Гражданской войны из тех же патриотических и национально-государственных соображений демонстрировали готовность поддержать критикуемое ими «недемократическое» Северное правительство и даже генеральскую власть. В свою очередь, региональная либеральная элита, несмотря на упреки кабинета в нежелании учитывать местные нужды, со временем демонстрировала все большую готовность поступиться на период войны своими интересами, чтобы укрепить правительство и оградить Север от большевиков.

439

Galili Z., Nenarokov A. The Mensheviks in 1917: From Democrats to Statists // Critical Companion to the Russian Revolution, 1917–1921 / Eds. E. Acton et al. Bloomington, 1997. P. 267–280.

Сотрудничеству местной либеральной и социалистической общественности с режимом способствовало то, что на Севере не было бессудных расправ правых офицеров над социалистами, которые происходили, например, в Сибири [440] . Кроме того, без сильной военной

власти, казалось, было невозможно сохранить лояльность офицеров и обеспечить создание прочной армии. Единый фронт офицеров, либералов и умеренных социалистов против большевиков на Севере было проще организовать еще и потому, что в регионе существовала долгая традиция взаимодействия между разными политическими группами местной общественности, а также потому, что социальные конфликты никогда не были здесь особенно острыми.

440

О расправах в Сибири см., в частности: Smele J. Civil War in Siberia. P. 164–179.

Кроме того, к взаимодействию с правительством социалистические и либеральные круги подталкивало и осознание того, что «темное» население не готово откликнуться на призывы своих выборных представителей и отдать все силы воссозданию российской государственности. Поэтому, даже продолжая верить в ценность демократических идей, они все больше приходили к выводу, что для победы над большевизмом недостаточно прокламации или избирательного бюллетеня, но нужна сильная, хотя и не представительная военная власть, способная, если нужно, силой заставить население сражаться против большевиков.

Стремление разных групп белой политической элиты защитить интересы российской национальной государственности не только отдаляло их от простых северян, но и настраивало против союзных политиков и военных, от помощи которых в значительной степени зависел ход борьбы на Северном фронте. Тому, как это отразилось на развитии союзной интервенции и судьбе Белого движения, посвящена следующая глава.

Глава 4

СОЮЗНАЯ ИНТЕРВЕНЦИЯ НА СЕВЕРЕ РОССИИ

Участие интервентов Антанты в российской Гражданской войне нигде не было настолько активным, как на Северном фронте. Еще весной – летом 1918 г. именно возможность союзного вмешательства привлекла к Северу взгляды антибольшевистских политиков. Августовский переворот в Архангельске произошел при непосредственном содействии интервентов. Союзное командование и послы были участниками и арбитрами в политической борьбе, развернувшейся среди белого руководства. Кроме того, долгие месяцы устойчивость Северного фронта помогали обеспечивать британские, американские, французские, итальянские и сербские солдаты союзного экспедиционного корпуса [441] . И даже повседневное существование Северной области было едва ли мыслимо без союзных поставок продовольствия для населения и вооружения для Белой армии, обходившихся странам Антанты в миллионы фунтов стерлингов [442] .

441

Всего через Северную область прошло около 50 тыс. союзных военных, преимущественно британской армии; из них одновременно находились на Севере до 25 тыс. человек. См.: British Documents on Foreign Affairs. Part II. Series A. Vol. 1. Doc. 110. P. 426–428; Doc. 110/A. P. 432–433.

442

Только за период с ноября 1918-го по июль 1919 г. расходы Великобритании (без учета расходов на содержание британских войск) на Северную область, включавшие предоставление финансовой помощи правительству, продовольствие и снабжение для русских войск и населения, составили 12 260 000 фунтов стерлингов. См.: Ullman R. Britain and the Russian Civil War. P. 366–367; British Documents on Foreign Affairs. Part II. Series A. Vol. 1. Doc. 24. Р. 158–173.

Тем не менее едва ли можно считать интервенцию решающим фактором в Гражданской войне на Севере [443] . Успеху вмешательства препятствовала непоследовательность руководства Атанты. Планы версальского Верховного военного совета и британского генерального штаба, который руководил операциями на Севере, разительно расходились с действительностью. Оказавшись в России в последние месяцы мировой войны, участники и руководители интервенции не знали, чего они хотят: является ли их целью не допустить германского вторжения на Север или их конечной задачей должно быть свержение власти большевиков. В конце концов, именно против большевиков, а не немцев они фактически сражались в России. Позиция правительств Антанты в русском вопросе долгое время оставалась нечеткой, поэтому местные военные и дипломатические представители союзников в значительной мере сами определяли союзную политику, и в частности то, как именно будет развиваться интервенция на Севере. В свою очередь, солдаты союзного экспедиционного корпуса, не знавшие, почему и за что они сражаются в России, со временем все более открыто выражали свое недовольство в связи с их участием в чужой гражданской войне. Поэтому, наряду с неясными целями кампании, быстрая деморализация союзных войск на Севере после окончания мировой войны также ослабила военное значение интервенции.

443

В оценке интервенции я расхожусь с советской и большей частью постсоветской историографии Гражданской войны на Севере, рассматривавшей Гражданскую войну прежде всего как последствие интервенции. См.: Минц И.И. Английская интервенция и северная контрреволюция; Корнатовский Н.А. Северная контрреволюция; Мымрин Г.Е. Англо-американская военная интервенция на Севере и ее разгром 1918–1920 гг.; Тарасов В.В. Борьба с интервентами на Севере России; Антисоветская интервенция и ее крах 1917–1922; Голдин В.И. Интервенция и антибольшевистское движение на Русском Севере; Голдин В.И., Журавлев П.С., Соколова Ф.Х. Русский Север в историческом пространстве российской Гражданской войны. Тезис о ведущей роли интервентов в Гражданской войне выдвинул еще В.И. Ленин в речах и статьях лета – осени 1918 г., см.: Ленин В.И. ПСС. Т. 37. С. 1–19, 49,118, 127.