Провинциальные душегубы
Шрифт:
– Ты что, Астра, мы же вместе были!
– Да, были, но только в четыре я проснулась, а любимого нет!
– Я домой как раз пошел, мать все названивала, не переставая.
– Врешь как обычно! Ну ладно, это подождет. А сейчас расскажи-ка мне про Шурыгина.
– Да что рассказывать! Учился у него в школе и все. Он на политике свихнулся еще в девяностые, жена его умерла уже двадцать лет как, детей не было. А что еще?
– Да, дорогой! Что же тебя так изводит?! Убить его ты не мог – этого учителя напоказ выложили и ментов даже не побоялись, а значит еще многое впереди! Ну а ты, если и натворишь что, то уж о своей шкуре точно не забудешь! А как там твоя Джульетта поживает?
– Не твое дело! Мы не муж и жена
– А вот об этой девице я и не подумала, а зря! Если ты на что и решишься, то только из-за нее.
– Замолчи!
– Ладно! Давай о деле – сейчас я поеду в мэрию, может, что нового узнаю, а ты, дорогой, созвонись с этими малолетними дурочками Викой и Кристиной и подробно расспроси их о празднике, они там тусили до утра. Очень хочу знать видели ли они Окуловых и Марибэль! И еще – ты обещал мне сотовый Алины, помнишь?
– Зачем тебе Алина? Она здесь точно не причем!
– О да! Лучановская принцесса чиста и невинна, но все лучановские рыцари порвут любого за один ее чих! И даже твоя Джульетта тебя не удержит!
Нет в мире людей хищника более страшного, чем молодая, красивая и успешная карьеристка. Вторичные половые признаки служат самой лучшей маскировкой для нее – нежная кожа, тонкая талия под высокой грудью, виртуозные бедра и всегда рельефно обтянутые любой одеждой ягодицы надежно скрывают железную волю, ненасытную жажду победить и абсолютное презрение ко всем слабым и проигравшим. Единственный изъян этого идеального организма – риск случайного материнства, только ребенок способен заставить ее отступить и стать просто женщиной – любящей и страдающей, глупой и доверчивой, толстой и некрасивой, но всегда самой лучшей и самой нужной своему малышу, даже когда ему стукнет сорок.
Астра Радулова появилась в Лучанах сразу после новогодних каникул – самого беззаботного и счастливого времени для маленьких и больших россиян. Она сняла квартиру в престижном районе, вернее в одной из шести пятиэтажек, построенных в Лучанах еще в советское время. Яркая, дерзкая, умеющая подать себя, она наглядно демонстрировала преимущества столичного образования все того же гуманитарного профиля – статус свободного журналиста открыл ей все двери в Лучанах, а новенький синий форд мондео служил лучшей поддержкой лучановским старшеклассникам в их спорах с родителями о выборе жизненного пути.
Антон и Астра признали друг друга в первый же день знакомства – подобно двум землянам, случайно заброшенным на далекую планету в среду чуждых им гуманоидов, они отчаянно рвались домой. Потому и составили беспощадный заговор, в котором Лучаны должны были сгинуть, а победители-заговорщики въехать на белом коне (вернее конях) в златоглавую столицу земного мира. И уже полгода минуло, как сообщники копили силы и оружие, а Лучаны продолжали сладко нежиться в океане неведения и доверчивости.
Синий форд бесшумно рванул с места, унося опасную заговорщицу в стан врага – и вот уже ее стройные ножки летят по ступенькам белоснежного общественного здания; умное и бойкое личико разглаживается и молодеет, надевая маску невинности и безмятежности пятнадцатилетней девочки как безотказный пропуск в мужской мир власти и политики; ее отточенный ум работает со скоростью сверхмощного компьютера, сортируя вопросы и задачи текущей вылазки и шлифуя пути к отступлению. Ничто и никто не остановит эту безжалостную хищницу, никто – только невысокая шестидесятилетняя женщина, скромно одетая в синий рабочий халат и резиновые шлепки на босу ногу.
Бесцеремонно выставленная Аркадием Николаевичем из приемной, Фирюза спешила на вокзал продолжить свой нелегкий труд по сбору и утилизации человеческого мусора и иных отходов жизнедеятельности Лучан. Обученная советской школой и отработавшая затем большую часть своего сорокалетнего трудового стажа на советском производстве, Фирюза была непоколебимо
Соперницы сошлись в бою уже за входную дверь загадочного здания лучановской городской администрации – никто не хотел уступать:
– Да куда вы лезете! Не смейте меня трогать!
– Мослы убери свои! Тебе только со свиньями жить и можно, а не с людьми!
– Какая-то поломойка меня учить будет! Хватит лезть в мои дела – не вашего ума это!
– Да где уж мне – шалавой я никогда не была! А тебя-то умницу такую московский хахаль выкинул как сношенные тапки! Вот дураки твои родители, да на тебе ж пахать надо – тридцатник уже стукнул, а толку от тебя как от козла молока – ни приходу, ни приплоду!
– Старая сплетница! Закрой свой грязный рот!
– Сплетница?! Да ты как в Москве шалавой была, так и тут женатика откусить хочешь, но Мишка Окулов не дурак – на что ему такая образина? Не ущипнуть, ни поплакаться!
– Я образина?! Совсем уже из ума выжила! Хватит орать, я на работе!
– Да ты ни дня не работала! Это родители твои пашут без продыху, чтобы доченька могла людям пыль в глаза пускать, а они света белого не видят – да все твои шмотки их свиньями оплачены!
– Моя семья никого не касается! И вообще я сейчас полицию позову! Сумасшедшая старуха!
– Зови, давай! Карпухин как раз у Варенца сидит. Заодно и расскажешь ему – чем тебя так покойник достал, что ты от него как от чумного шарахалась!
– Что за бред! Да я с ним почти не разговаривала!
– Ага! Видела я как ты «не разговаривала» во дворе за «Оноре» – совсем обалдела! Хорошо хоть это конфеты были, а то ты ж могла ему башку проломить!
– Заткнись, старая дура!
– Ах, ты, шалашовка драная! На родню материться! Ну, все…
Возмущение и опыт придали Фирюзе новые силы, и ее атака окончилась полной победой – пригнув голову, Астра поспешила к машине, и, уже открывая дверцу, поймала на себе острый и заинтересованный взгляд усталого сорокапятилетнего мужчины из окна мэровского кабинета, в ответ Астра испуганно улыбнулась и нервно вырулила с площади.
А день в Лучанах уже терял свои первоначальные цвета – летняя зелень пылилась и блекла, прозрачный, невесомый городской воздух тяжелел и наполнялся бытовыми запахами и красками, горожане все больше мялись, горбились и потели, лишь лучановские дети все также искрились счастьем и чистотой, стремясь объять весь мир своими исцарапанными, загорелыми ручонками.
Глава 5. Правь, Британия, морями!
В двадцать первом веке глобализируется все – люди, города, еда, общение, культура. И нет никакой разницы, где ты живешь – в Нью-Йорке или в Тюмени – звук модного гаджета будит тебя по утрам везде; напиток-космополит из пластиковой банки, нагло присвоивший себе некогда славное имя «кофе», обманывает своим запахом всех без разбору жителей Западного и Восточного полушарий; дурное настроение от никчемной жизни и собственного бессилия, залакированное ничего не значащимися словами (стресс, вечная усталость, депрессия), трясет наши тела, особо не замарачиваясь их языковым разнообразием; наш маленький шарик дрожит от боли и вины людских сердец, страдающих от одиночества, грехов и безразличия, и этот пожар не затушить ни пушистыми эрзацами вроде домашних и виртуальных питомцев, ни все расширяющимся сексуальным потреблением, ни безудержной никому кроме самого себя не нужной самореализацией.