Пси-фактор
Шрифт:
— И правда, слишком высокая, — выдохнул Ирраиль. Голиаф поймет кулак и нож. В крайнем случае удавку… Но вот оружие пришлых — поймет ли? Проникнется ли им?
Лучше бы Ирраиль не видел той видеозаписи. Теперь его разум был смущен, а сердце сбивалось с ритма. Иррациональность бытия сковывала его старый мозг и вводила в абсолютное безумие восприятие действительности. Это была новая граница, отделяющая его неидеальную вселенную от новых возможностей восприятия.
Пришлые были там, за рубежом его мира. Они диктовали свои желания и не хотели понимать, что сами
Собственная нора встретила его, как обычно, незапертыми дверьми. Ирраиль сполз со своего инвалидного кресла и даже не обратил внимания на то, как Голиаф подхватил его одной рукой и закинул на второй этаж.
Путь старика лежал в лабораторию, спрятанную за плотной крышкой люка. Боль от того, что любимое дело было под запретом, колола сердце каждый раз, когда он плотно закрывал все двери, сворачивал тонкий матрас со своей лежанки и поднимал тяжелую крышку люка.
Голиаф в такие моменты стоял на страже, не пропуская никого внутрь. Сам же мастер спускался вниз, окидывал взором помещение, ища какие-либо изменения. И каждый раз, не находя их, мысленно благодарил своего префекта за предоставленную возможность творить.
Вот и сейчас, отрешенно осмотревшись, генетических дел мастер Ирраиль тихо радовался, что никто не рылся здесь, пока его не было. Он с любовью взглянул на висящие на стенах заготовки к имплантатам, чипы, микросхемы, связки проводов и уже готовые к использованию протезы. И все это добро громоздилось над пятью ровными рядами стазисных капсул, отдаленно напоминающих кровати, в которых беспробудно спали его живые, но все еще не законченные работы.
— Страшные палки … — шептал старик себе под нос, глядя сквозь стекло на лица спящих девушек и парней, девочек и мальчиков. — Иррационально… не по-человечески…
Всего было двадцать девять работ, по шесть в каждом ряду. Не хватало лишь одной. Вито, которую он отдал Биби. Сердце старика снова сжалось. Его красавица была совершенной. И не прожила даже месяца. Печаль бытия. Можно было до посинения винить империю, прикончившую его драгоценную Вито. Правда состояла в том, что его девочка связалась с Биби и его палками… Наличие последних нивелировало все благородство целей пришлого господина.
Убить его несложно, но это поставит под удар весь город. Мастер не был готов к такому повороту.
Заразу стоило уничтожить чужими руками… Лучше, если сама империя прочистит от нее свои норы.
Ноги сами вынесли его к нужной капсуле. Ирраиль знал кого будить. Под тяжелой стеклянной крышкой лежал юноша. Он был бледен и неестественно тонок. Мускулы и сосуды, туго обтянутые тонкой кожей, говорили о слишком высоком обмене веществ. Черные длинные волосы делали аккуратное лицо женственным, а внешность андрогинной. Если искать именно зверя, непригодного к сосуществованию с людьми, то… лучшего варианта не найти.
— Жаль, — вздохнул мастер. Он мечтал доработать этого ГМО и увидеть его осмысленный, полный жизни взгляд.
— Ты был хорошим мальчиком, — прошептал Ирраиль, насаживая на структуры все новые и новые нюансы, — любящим сыном… Ты не смог смириться с жестокостью мира… И стал квинтэссенцией зла… Как же ты прекрасен в своей злобе, Вито.
Последним штрихом была загрузка установок на будущее. Ирраиль не любил данный этап и зачастую не использовал. Но задуманное требовало внимания и к этой детали.
Работа заняла не один час, но она того стоила. ГМО проснется к утру, и, если все получится, вскоре империя встрепенётся, как ужаленный зверь.
***
Покинув совещание, Алек Швецов не пошел на работу. Впервые за многие годы он не доработал несколько часов. Застыв на автобусной остановке, он вдохнул полной грудью, припоминая все события сегодняшнего дня. Тихое утро, внезапно пропавший свет и открытие телепорта. Массу абсолютно одинаковых ГМО и даже его величество императора, с виду совсем молодого мужчину. Ему всегда было интересно, как это, быть отмеченным властью? Он наблюдал за дэ Руж уже многие годы и за Димитрием последние дни… За Мидлтоном — периодически… Но вот императора видеть ранее не доводилось. Словно окунулся в газетную новость, стал ее частью. Странное чувство.
И странный день, полный людей и их власти. Если бы не те фото, его даже не пригласили бы на удивительное по своей сути совещание. Ни тебе обсуждения генома, ран, гнойников, нетипичных повреждений. Дедукция вроде та же, наблюдение, анализ, синтез… но применено по-другому. Не в болезни, не в ране… Другой тип знаний и абсолютно иная жизненная практика.
Било на удивление интересно, чего с главврачом Леополиской больницы не случалось уже давно.
Автобус подкатил почти беззвучно, выбрасывая в воздух клубы водяного пара. Внутри было немноголюдно. Прижав к датчику проездной, Швецов тихонько присел на ближайшее свободное место и привалился плечом к натертому до блеска окну.
Город привычно проплывал мимо него: зданиями, поворотами, подворотнями, ухоженными сквериками. Он даже помнил, как некоторые из них высаживались. Знал сколько труб подведено к ним, какая там система орошения и процедура отопления капризных корней. Клэр дэ Руж, как истинная домохозяйка, пыталась вести порядок даже в самом укромном уголке своих необъятных владений.
Настроение испортилось незаметно. К тому моменту, как автобус подкатил к нужной остановке, Алек Швецов, главврач Леополиской больницы, стал непривычно мрачен.