Психея
Шрифт:
— Ронни не дома? — с тяжелым вздохом спрашивает, игнорируя пряди волос, что вылезли из пучка, упав на лоб. Я закатываю глаза, слегка отступив:
— Она, наверное, дома, — предполагаю, хотя не уточняю, что имею в виду её дом в Лондоне, вдруг Рид ещё не в курсе. — А в чем дело? Где пожар нынче? — пытаюсь расслабить Джейн незамысловатым выбором выражений, но она явно не настроена на мою «волну» равнодушия:
— Я говорила с ней по телефону, а потом связь оборвалась, — она машет руками у моего лица, в то время как незнакомый мне парень озирается по сторонам, изучая всё находящееся в коридоре, что не может не раздражать, так что перехватываю руки Рид:
— И? В чем причина того, что твои глазенки вот-вот вырвутся из орбит?
— Она… — Джейн, кажется,
Равнодушно слежу за сменой эмоций на лице Рид, но искоса смотрю на парня, что начинает слоняться вокруг. Чертово бельмо на глазу. Он будто чувствует мой взгляд, поэтому поворачивает голову, вновь одарив меня улыбкой, от которой моё лицо принимает ещё более хмурое выражение, но моим вниманием резко овладевает Джейн.
— Куда упала? — она говорит жестко, подняв на меня глаза, словно ведет разговор со мной. — Какого черта ты там забыла?
— В чем дело? — интересно, мой тон хотя бы звучит заинтересованно? Вряд ли.
— Она зачем-то пошла в особняк, и там прохудился пол, так что теперь она сидит в подвале, — выплевывает Рид, зажимая свободной рукой второе ухо. — Тебя плохо слышно!
Я грубо отбираю у неё телефон, включив громкую связь, и слушаю испуганный голос Ронни, которую очень даже хорошо слышно:
— Я, кажется, повредила ногу, — она шмыгает носом, проглатывая воду во рту. — Не могу подняться.
— Мы сейчас приедем за тобой, — Рид уверяет, желая отнять у меня мобильный, но я не даю ей этого сделать, поднося аппарат ближе к своему лицу. Нет времени собраться с силами, чтобы заговорить против своей воли, но ничего не поделаешь. Ведь я должен кое-что выяснить:
— Эй, — хрипло, — почему ты шепчешь? — слова оседают на языке, когда Ронни вдруг довольно громко всхлипывает. Джейн хмурит брови, сжав губы, а я чувствую, как что-то внутри рвется, стоит Добрев выдавить из себя слова:
— Она здесь.
========== Глава 6. ==========
От лица Ронни.
Опускаю телефон, игнорируя голос Дилана, пока тот пытается выяснить, о ком я говорю, но моих сил больше не хватает. Глаза уже привыкают к темноте, так что могу разглядеть кирпичные стены, холодный бетонный пол. Мои ноги ноют от дикой боли, что растекается по всему телу, вынуждая скулить. Мне удалось сесть, найти опору в виде бетонной глыбы, думаю, она была оставлена здесь ещё со времен жизни моей бабушки. Пахнет сыростью, где-то капает вода, поэтому звук эхом разносится по подвалу, руша ту «глубокую» тишину, что взваливается на мои плечи. Пытаюсь поджать ноги к груди, но правая подводит. Не могу ею шевелить, так что продолжаю похрипывать, трясущимися руками ища в телефоне функцию «фонарик». Холод. Чертов холод. Мои зубы стучат, а губы дрожат, уверена, что они приобрели голубоватый нездоровый цвет. Пытаюсь не терять самообладание и включаю фонарик, сразу же поднимая руку. И свет натыкается на босые, покрытые ссадинами ноги, скрытые под подолом белого платья. Мой визг раздирает больное горло, а телефон выпадает из рук, ударяясь экраном об пол, по которому начинаю хлопать ладонями, ерзая, чтобы отползти дальше, но позади бетонный блок. Да и от боли в ногах начинаю кричать громче, плюясь грубыми словами. Влажные волосы липнут к лицу, покрытому холодным потом, мой телефон начинает вибрировать, что говорит о том, что кто-то звонит, но я не могу даже шевельнуться, чтобы взять его. Нет, мне не вдохнуть нормально, мои легкие забиты водой, не позволяющей глотнуть кислорода. Зубы стучат, а горячие слезы, поток которых не могу остановить, текут по щекам, уже испачканным в пыли. Телефон пищит, значит, разряжается, фонарик отбирает много энергии. Пытаюсь прекратить так громко и хрипло втягивать воздух сквозь сжатые зубы, и поднимаю взгляд, с настоящей злостью всматриваюсь в темноту, пытаясь уловить хоть какое-то движение, но всё, что вижу, — это силуэт. Да, я знаю, что Она там. Ощущения знакомые. Такое родное чувство
Тишина. Вокруг больше не слышно капающей воды, трещащих стен, ветра, что гоняет пыль по помещению. Я настраиваюсь лишь на то, чтобы расслышать Её. Хотя бы что-нибудь, но мои собственные убеждения, к которым я прихожу, завязывают узел на моей шее.
Она не дышит.
Но смотрит.
***
Покидать дом в темное время суток — не самая излюбленная вещь, но если ситуация того требует, то приходится пойти против себя, перебороть какой-то внутренний барьер. К тому же необходимо подобраться к тому месту, которое изрядно пытаешься избегать, даже боишься подумать, представить его в своей голове, будто оно способно затянуть твое сознание в темную бездну.
Дилан сидит на заднем сидении. Да, на чертовом заднем, одну руку держа сложенной на груди, а другую поднеся к губам, которые оттягивает пальцами, с недоверием смотря на парня, ведущего автомобиль. Рид так и не пояснила, кто он, правда, Дилан даже понятия не имеет, что она сама не знает его толком, но в данный момент Коди — единственный трезвый человек, который находится в салоне. Джейн сидит рядом на переднем, пытаясь дозвониться до Ронни, и каждый раз ругается под нос, опуская телефон и изучая взглядом экран:
— Не берет, — ворчит, но её фырканье — способ скрыть волнение. Дилан слишком хорошо её знает, поэтому поддается вперед, взяв телефон из рук:
— Не делай из этого драму, — он вовсе не волнуется за психологическое состояние подруги. Не волнуется.
— Что ты несешь? — шепчет Джейн. Сейчас равнодушие со стороны О’Брайена раздражает её больше, чем обычно, но Дилан быстро понижает уровень её злости, бросив телефон на сидение рядом с собой:
— Не хочу, чтобы ты начала предполагать, — поднимает на неё глаза. — В этом нет ничего мистического, Добрев просто упала. Особняк старый, и подобное не должно удивлять, — вот, к чему он ведет. Рид постоянно придает всему глобальное значение. И Джейн медленно отворачивает голову, хмуро уставившись перед собой на дорогу. Да, она не спорит. Первое, о чем подумала Рид, — детишки вернулись. Она постоянно во всем винит Джошуа, хотя знает, что тот мертв.
Мертв ведь?
Черт, она не должна сомневаться, но события последнего времени мешают ей сохранить покой.
— Да, но, — девушка трет лоб ладонью, с хмурым выражением лица пытаясь предположить. — Что она там забыла?
— Понятия не имею, — ответ Дилана резкий, будто темы, касающиеся Добрев, — это то, чего он жаждет избегать в данный момент, особенно, когда в салоне, помимо них, есть ещё и левый тип. У О’Брайена в целом проблема с доверием, так что отношение к незнакомцу вполне ожидаемо. Кристиан поглядывает на Рид, продолжает молча вести автомобиль, и Джейн действительно благодарна ему, что не задает вопросов. Она с трудом выдыхает, когда взгляд цепляет дома, кривые деревья и дорогу, идущую вверх, на склон. Знакомые места, знакомые переулки, знакомые ощущения, которые вдруг пробуждаются внутри. Да, давно зарытые глубоко в груди, никому не видные, даже самому носителю этих страхов и воспоминаний, прошлого, в которое не веришь. Рид смотрит с настоящим волнением на высокий забор, за которым «вырисовывается» старый особняк, потрепанный временем, но стоящий всё с прежней гордостью, какой-то важностью. Джейн приоткрывает губы, всосав воздух в легкие, и непроизвольно дергается, когда Коди обращается к ней с вопросом:
— У ворот тормозить? — он не выглядит сбитым с толку, будто уже не в первой ему приходится помогать кому-то «спасать» незнакомых для него людей.
— Да, — девушка выдыхает, кивая головой, но не так уверено, и автомобиль тормозит возле скрипящих под давлением ветра ворот, к которым ни за что, не при каких обстоятельствах не подошла бы близко. Но сейчас вот они — прямо перед её лицом.
Коди не выключает фары. Он смотрит на Джейн, после чего бросает короткий взгляд назад на Дилана, чуть не усмехнувшись, когда тот щурит веки, встретившись с ним взглядом.