Псы Вавилона
Шрифт:
– Это-то как раз и неинтересно, – перебил дядя Костя Всесвятского. – Соцгород – большая деревня. Тут все обо всех знают.
– Видите ли, – начал Джоник. – я работаю вместе с одним парнем, проживающем в Шанхае, вот он мне о вас и рассказал.
– Что именно?
– Ну… – Джоник замялся, не зная, как начать. – Какие-то странные события имели место в Шанхае.
– Да уж… – подтвердил дядя Костя, – было дело под Полтавой.
Джоник не понял, при чем тут Полтава, но уточнять не стал.
– Может быть, вы перекусите с нами? – обратился к американцу Фужеров. –
– А рюмочку не пропустите, – встрял дядя Костя, – так сказать, за знакомство? Представитель столь могущественной державы в наших убогих стенах… Это честь!
– Спасибо, – поблагодарил Джоник. – Но я не голоден. Видите ли, я проживаю в Соцгороде уже три года, работаю на металлургическом заводе…
– Так вы коммунист? – Дядя Костя, казалось, насторожился.
– Нет.
– Тогда комсомолец?
– Я не состою ни в какой организации.
– Значит, спец? Приехали сюда деньги зарабатывать? – И опять нет.
– К чему вы учиняете допрос господину Смиту? – вмешался Фужеров.
– Господину? А, может, товарищу, милейший куманек? Мне не совсем понятно, почему наш новый знакомый шляется по трущобам, каковой является наш милый поселочек. Пришел на экскурсию? Но почему именно к нам?
До Джоника дошло, что его принимают за шпиона. Этих людей, конечно, можно понять. Ведь совсем недавно он точно так же отнесся к своему попутчику, пристававшему в поезде с разговорами. Придется прояснить ситуацию.
– Вы напрасно видите во мне доносчика, – заметил он. – Хотя бы потому, что мне это ни к чему. Я иностранный подданный и до сих пор в играх с властью не замечен. Почему я здесь? Видите ли, приехал я в СССР действительно увлеченный социалистическими идеями. За три года пребывания в вашей стране они как бы несколько потускнели, однако в целом интерес к России только вырос. Основная цель моего пребывания здесь – желание написать книгу о том, что я увидел и пережил. Правдивую книгу! За этим, собственно, я и пришел к вам. Меня интересуют все стороны жизни Соцгорода. Возможно, объясняя свое появление, я был несколько невнятен, но, поверьте, говорю правду.
– Понятно, понятно, – с не предвещающей ничего хорошего усмешкой произнес дядя Костя. – Вы, так сказать, летописец. Вроде Пимена.
– Кто такой Пимен?
– Древнерусский писатель. «Еще одно последнее сказанье, и летопись окончена моя…» Читали «Бориса Годунова»? Пушкин, между прочим, написал.
– К своему стыду, нет.
– Жалко. Но не в этом дело. Я вам, господин-товарищ Смит, вот что скажу. В отличие от вас, я не являюсь представителем великой иностранной державы, и, если что, со мной миндальничать не будут, да и с ними тоже. – Он указал на остальных присутствующих. – Я здесь нахожусь потому, что хочу спокойно дожить остаток своих лет. Вот этот господинчик французских кровей – тоже. Наш новый друг, борец с вампирами, Николай Николаевич Всесвятский, так сказать, нарушил покой двух отшельников, сбил с ритма размеренную череду дней. Не спорю, определенное разнообразие в нашу жизнь он внес. Но чем это все обернется, один Аллах ведает. Теперь вот ваше появление…
– Я
– Наверное, это будет самым лучшим решением.
– Погодите, погодите, – вмешался Всесвятский. – Насколько я понял, и мне тут не место.
– Про вас разговор не велся.
– Да как же не велся? Ведь именно я – нарушитель покоя да плюс ко всему прочему стеснил вас.
– Послушайте, Николай Николаевич, – вскочил Фужеров, – вас никто не гонит! Ведь правда, Константин Георгиевич, ведь так?!
Однако дядя Костя молчал.
– Спасибо за гостеприимство, и позвольте откланяться, – сказал Всесвятский. Он поднял с пола свой саквояж, подхватил брезентовый плащ-пыльник. – Главное, не нужно долго собираться. На сей случай имеется звонкое латинское изречение: «Omnia mea mecum portо» – все мое ношу с собой.
– Как же так… ничего не понимаю… столь внезапно… – Фужеров всплескивал руками, растерянно и удрученно глядя то на дядю Костю, то на Всесвятского.
– Да не волнуйтесь вы так, Алексей Габриэлович. – Всесвятский успокаивающе прикоснулся к плечу Фужерова. – Еще не раз увидимся. Дела пока что не закончены. И, главное, хочу вас предупредить. По ночам старайтесь без особой надобности на улицу не выходить. Лишь солнце скроется за горизонтом, сидите дома. Нечисть пока еще не уничтожена. И она будет вести себя только более активно, поскольку понимает: речь идет о выживании.
– Может, все-таки останетесь? – просительно произнес Фужеров.
– Нет, мой друг. Еще раз спасибо. И вас, господин Рысаков, благодарю. – Дядя Костя молча кивнул. – Будьте здоровы и следуйте моим советам.
ГЛАВА 13
Джоник и Всесвятский вышли на улицу. Стояла неимоверная жара, дело шло к вечеру, а вокруг не было ни души.
Джоник удрученно вздохнул:
– Из-за меня и вы вынуждены покинуть этот дом.
Однако Николай Николаевич, похоже, ничуть не расстроился. Он достал из кармана огромный, вроде сигнального флажка, клетчатый сине-красный носовой платок, вытер вспотевшее лицо, пригладил всклокоченную бороду и посмотрел на Джоника:
– Ничего страшного, мой друг. Этих людей можно понять. Напуганы. У обоих в последние годы жизнь складывалась не особенно весело. Один отбыл срок в лагере, другой и вовсе перекати-поле. Побывал в эмиграции, нелегально вернулся, да и нынче, насколько я понял, ведет не особенно законопослушный образ жизни. А тут я свалился как снег на голову…
– Но ведь, насколько я понял, они сами вызвали вас сюда?
– Во-первых, инициативу проявил только Фужеров. Рысаков с самого начала был против моего приезда и дал согласие, лишь бы не ссориться с компаньоном. Он полагал, что происходящее – шутка дурного тона, но когда увидел все своими глазами, и вовсе потерял лицо. Страх сильнее всяких условностей вроде понятий о чести и гостеприимстве. Я Рысакова понимаю и оправдываю.
– И куда же вы сейчас пойдете? Может быть, ко мне в барак? Правда, хочу заранее предупредить, что сосед по комнате – скорее всего осведомитель.