Пусть умрет

Григ Юрий

— Вот именно! Выживают все – сильные и слабые, здоровые и больные.

— Адольф, хоть и изверг, а в корень смотрел.

— Шикльгрубер дегенерат! Да, война нужна, но ведь так бездарно уничтожать людей может только законченный идиот. Столько живого материала извел и никакого удовольствия. Его газовые камеры кроме раздражения никаких эмоций не вызывают. Поучился бы у древних бороться с перенаселением с пользой. Они из этого такие шоу устраивали!

В этот момент трибуны взорвались – один из боксеров, сбив с ног соперника, так страшно

звезданул его ногой по почкам, что бедолага только судорожно дернулся, однако встать уже не смог.

Тут под канаты поднырнули двое дюжих парней, секунданты, и стали оттаскивать разгоряченного бойца от распластанного на ринге лузера. Несмотря на то, что победитель упирался, вяло отмахивался, упрямо норовя дать секундантам в морду, те успешно реализовали свое численное преимущество и свежие силы.

Зрители разочарованно выдохнули.

— Видишь, Матвей, – промолвил Пронькин, – расстроились, что беднягу не прикончили.

Рефери объявил победителя и по трибунам снова забегали букмекеры. Официанты едва успевали разносить выпивку.

Вслед за первой вышла вторая пара, за ней третья. Противники уродовали друг друга. Объявляли победителя. Букмекеры выплачивали выигрыши. Гости пили, но закусывать уже не могли. Бушевали – жаждали продолжения.

— Будем выпускать четвертую пару? – спросил Матвей Петрович, когда с ринга унесли очередного жертву, выглядевшую так, как будто ее переехал танк…

— Хватит с них... Приступай к главному блюду. – приказал Пронькин, – они такого отродясь не видывали…

— Прямо сейчас!?

— А когда еще! Прямо сейчас.

— Мы же перерыв намечали...

— Перерыв? Какой перерыв!? Не видишь, как они разогрелись. Хочешь, чтоб остыли? Давай прямо сейчас, без перерыва.

— Марлен...

— Матвей, ты, когда на бабе, – перебил Пронькин, – тоже в такие моменты перерыв делаешь? Ну! Выпускай своих головорезов!

Уволокли ринг, за ним свернули ковер, под которым желтел песок…

Пронькин хорошо помнил, как всё начиналось. Года два назад. Помнил, как зашел тогда к внуку. Тот, не замечая ничего вокруг, сидел перед экраном компьютера.

В комнате стоял звон закаленной стали, время от времени прерываемый звуками разрываемой плоти и короткими глухими выкриками. Следовал короткий стон и вслед за этим воин с обнаженным торсом, в шлеме и короткой юбочке, припадал сначала на одно колено, а потом, шумно выдохнув, подпрыгивал и опрокидывался навзничь.

Несколько его противников восклицали что-то на тарабарском компьютерном языке утробными голосами чревовещателей и, празднуя победу, в восторге вскидывали руки.

Мальчишка кликал мышью, вдыхая в своего воина новую «жизнь», тот опять поднимался и шел на новую смерть...

Увлеченный игрой, он не заметил стоящего за спиной деда. Когда мальчик повернулся, тот взъерошил внуку волосы и спросил:

— Что это у тебя за игра?

Мальчик вздрогнул, но глаз от экрана не оторвал.

— Это «Гладиатор»,

дед.

— Тебе нравится?

— Очень!

— А ты бы хотел увидеть такой бой по-настоящему? – спросил вдруг дедушка.

— А что, дед, такое бывает?

— Если захочешь, будет.

— Но им же будет больно.

— А твоим, в компьютере, не больно?

— Нет, это же в компьютере.

— И настоящим не будет больно. Это же гладиаторы. И потом, мы им дадим ненастоящие мечи – деревянные, хорошо? Устроим представление, как в цирке.

— Здорово! Дед, а когда покажешь?

— Посмотрим... Мне самому интересно. Ну-ка, дай попробую.

У него ничего не получилось. Маленькие клавиши, с которыми внук ловко справлялся, не поддавались контролю широким пальцам деда. Внук явно превосходил в этом своего предка.

— Не получается, – пожаловался он, – мне бы сейчас настоящее оружие. Я бы показал твоим гладиаторам!

— Как интересно, дед! – идея мальчику явно понравилась. – Представляешь, ты выходишь на арену, в доспехах и с мечом, на тебя наступают гладиаторы, а ты их – тут он показал как, по его разумению, дедушка расправляется с противником.

— Не-ет, я уж лучше со своим охотничьим ружьишком, – усмехнулся дедушка.

Никому не дано знать, как сложится судьба. Может статься, ляпнет что-то несмышленыш такой, а слова его ни с того ни с сего возьмут, да и окажутся пророческими...

А фантазия у мальчишки разгулялась не на шутку. Он вскочил и набросился на деда. Они повалились на диван, но когда дед отдышался, ему вдруг стало не по себе. Будто некто невидимый возник за его спиной с оружием, отдавая безмолвный приказ – час настал, надо брать меч в руку и выходить под знойное солнце, на шафрановый песок арены навстречу судьбе. И ничто в мире уже не может этого изменить.

«Пора, пора!» – прошептал этот кто-то в самое ухо, безликий и бесплотный, спокойно и буднично, как будто приглашая на прогулку в парк...

Марлен Марленович поежился и стряхнул с себя наваждение.

Он стоял на трибуне и с замиранием сердца наблюдал, как на арену его собственного цирка выходят, сверкая доспехами и бряцая оружием, словно ожившие, воины из той компьютерной игры.

Кольчуги скрывали верхнюю часть тел и свисали до середины бедра; из-под них выглядывали легкие светло-коричневые туники чуть выше колена. Плечи и предплечья защищали стальные доспехи, изготовленные из полос пружинной стали. Стальная броня сверкала и переливалась в свете прожекторов, полосы при движении рук складывались и раскладывались, наподобие веера, задвигаясь одна под другую. Голень спереди защищали поножи. На головах шлемы с плоской макушкой и с наушниками, подбиравшимися углами к носу, оставляя открытой лишь центральную часть лица. Короткие шелковые плащи, скрепленные пряжкой у правого плеча, развевались за спиной, как живые. Вооружены они были короткими мечами с широким лезвием и маленькими круглыми щитами.