Пустыня смерти
Шрифт:
Ещё несколько минут… Ещё несколько минут мне нужно, чтобы добраться до тайного выхода из замка, туда, где сейчас должны сходить с ума сторожевые змеи.
Я споткнулась на середине движения, когда впереди, неожиданно и пугающе для себя… я увидела — себя же! Я стояла посреди коридора, в своих восхитительных шелках, только не тонких, а была закутана в них с головы до ног. Но однозначно это была именно я…
А потом застывшая фигурка шевельнулась, и я выдохнула.
— Ремес?!
Девушка, которую я забрала из аула беглых рабов, вопреки собственному же желанию.
— Мама сказала, — Ремес тяжело дышала. Она была испугана до невозможности, я видела это в её движениях, в её глазах, я слышала это в её срывающемся дыхании и в её загнанном сердцебиении. Она боялась так сильно, что ей было тяжело стоять, а не только танцевать! Но она была сейчас здесь. — Что ты, что в твоих глазах, в том, как ты танцевала, она видела змеиную грацию. В том, как ты тренировалась с мечами, она видела рваную грацию Танцовщицы, страшного духа из песков. Слова мамы слышал наш шаман. Наш шаман пел с духами три дня и три ночи. И он потом сказал, что если ты доживёшь, что если ты доберёшься до города Тысячи сердец, никто не сможет предсказать, чем всё закончится. Всё будет зависеть от того, кто успеет первым. Кто первым втянет тебя в круговерть всего страшного… Среди того, что он сказал, был только один вариант, почему-то мне запомнившийся. Самый невозможный. Если ты прибудешь во дворец с ребёнком, то император умрёт, да здравствует император. А ты пришла с ребёнком, — девушка задохнулась и снова затараторила. — Лорд привёз меня во дворец сюда, немного раньше, чем приехала ты. Прекрасная наложница. Я тебя не узнала! Я…. Мне было так страшно….
Я молчала. Наруч на правой руке пульсировал, подсказывая, что он — рядом, что оружие, если оно мне понадобится, само прыгнет в мою руку. Но атаковать пока я не спешила, это успеется. Это всегда успеется. Убивать я научилась за эти годы хорошо. Я не научилась оставлять врагам и возможным проблемам жизнь.
— Она рассказала мне.
Ещё одна неожиданность. Для меня сегодня вечер неожиданных появлений? Иначе, как объяснить то, что передо мной из тени коридоров вышел не только лорд Вессен, но и рядом с ним переминался с ноги на ногу огромный детина.
— Не иначе сегодня день встреч, — пробормотала я, созерцая своего «продавца». Астагард. Я назвала его Гард. Мы были на пути к пику Гроз, нам пришлось задержаться всё в том же ауле рабов. И когда утром мы уходили, я уже забрала Ремес, он заступил мне дорогу.
Сказал, что не отдаст мне Ремес, что эта девушка принадлежит ему. На самом деле, девушка ему особенно то и не была нужна. Мы смогли поговорить всего несколько часов. В ночь, перед моей «продажей». Я сидела в ванне с грязью, он сидел рядом.
Прислонившись спиной к грязной стене маленького домика, он тихо рассказывал. Да, он считал, что Ремес — одна из тех, с кем он мог бы создать семью. Если бы сдался. Если бы позволил себе оставить в покое прошлое. Простить убийство всего своего аула. Простить, что на его глазах — молоденького
Обидчик был слишком высоко, но Гард не сдавался. Он был достойным воином, но император Нуо IV был ему не по зубам, как и те, кто выполняли приказ — двое сумасшедших его подчинённых.
— Я отдам свою жизнь, — воин встал передо мной на одно колено, прижав кулак к сердцу. — Я выиграю для вас время.
Он обращался ко мне так, как обращались к песчаным аристократам. Я — проданная живая игрушка таковой не была. Но приняла его уважение, взглянула на лорда Вессена. Глаза Грэсса смеялись. Ну, хоть кто-то с юмором отнёсся к ситуации.
— То-то ты от моей дочери так шарахался… шарахалась, — поправился он, вперив взгляд в чешуйчатые узоры на моих висках. — Но кто бы мог подумать! Дед Ассан, ай, да хитрец, ай, да умник!
— Ты знаешь деда?
— Хорошо знаю, прекрасная Зеоннала. Но если выдастся возможность, мы поговорим позднее, — Вессен отошёл обратно в нишу, где была устроена на скорую руку картина аристократа, решившего развлечься со своей наложницей в необычном месте. Острых ощущений захотелось. — Беги.
«Беги».
«Беги».
Я ощущала за своей спиной десятки рук, меня поддерживающих, меня подталкивающих. Словно всё воедино собралось для того, чтобы я могла стать той самой точкой отсчёта, пугающей, но единственно верной, тем самым барабанным боем, с которого начинается любая песчаная буря.
Шум за спиной смолк очень быстро, но я не обольщалась. Ремес со своим танцем, лорд Вессен и Гард могли мне выиграть всего несколько минут. От силы три-четыре. Если вдуматься, не так уж и мало. Если рассчитать дорогу, бесконечно много! Мне и надо то всего немного. Оказаться как можно дальше отсюда! Ещё дальше и ещё…
Шум впереди заставил меня содрогнуться и прижаться к стене. Вдох, выдох. Шаги? Трое? Нет, там, четверо. Шаги тяжёлые. Это не лёгкое шаохе, это утяжелённая одежда. Металлический звяк? Это броня, утяжелённая стальными пластинами. Стражники.
Что они делают здесь?! Рядом с входом в тоннели к сторожевым змеям? Кто-то проговорился? Нет, у них слишком спокойное дыхание. Они и знать не знают, что убит император. Стандартный наряд?!
Я не услышала ни шороха ткани, ни движения, я настолько погрузилась в наблюдения за четырьмя стражниками, что не уловила вибрацию воздуха от движения ещё одного тела. Всё произошло быстро. Вот я ещё слушаю мир вокруг, а вот уже прижата к стене, и грубая рука зажимает мой рот, чтобы я не вскрикнула и не выдала себя.
А глаза, изучающие меня с яростью, были мне хорошо знакомы. Значит, как ни крути, а хоть в чём-то слухи были правы про этого типа. Женщин он терпеть не может.
— Зеоннала.
И голос какой! Шипящий! Ещё немного, и перейдёт на змеяз. Кстати, минуточку… Не перейдёт! Он же на нём и говорит?! Как так?! Почему?! Он же человек! Стопроцентный человек. И он сам говорил, что… А кто сказал, что он мне говорил правду? Кто сказал, что он с самого начала собирался сказать мне что-то в достаточной степени правдивое?