Путь к смерти. Жить до конца
Шрифт:
Но времена были плохие. В тот год в Англии остались безработными двадцать тысяч учителей. Миновала весна, мы снова приехали в Англию, а дочь еще ничего не подыскала. Постоянные отказы поколебали ее веру в себя — она стала серьезно беспокоиться о своем будущем. В конце концов ей предложили обучать в Греции детей из трех семей среднего достатка. Работа не соответствовала ее общественному темпераменту, но выбирать не приходилось. Кроме того, она любила Грецию.
После долгих месяцев беспокойства и неопределенности Джейн с облегчением занялась делом. Она отказалась от аренды дома. Собрала урожай овощей и распорядилась картофелем,
Она упаковывалась, укладывалась и часто садилась передохнуть. Жаловалась на беспорядок, но работала четко, составляя маленькие списки предстоящих дел. Было грустно покидать место, где она не раз была счастлива и убедилась, что может жить одна. Но пришло время начать новую жизнь.
Темной и сырой сентябрьской ночью, после торжественного обеда с нами, она улетела в Афины. В тот вечер всем нам было вместе хорошо и спокойно. И с отцом Джейн была ласковее, чем все прошедшие годы.
Джейн регулярно нам писала. Мы узнали, что в Греции она обустроилась, завела друзей и мечтает о лете, когда поедет на один из греческих островов и пойдет бродить в горы. Эта новая Джейн казалась счастливой, и нам подумалось, что она совсем выздоровела.
Однажды в феврале мы проводили уик-энд, путешествуя по Вирджинии. Розмари отправилась к друзьям на чашку кофе — внезапно ворвался Виктор и заговорил так быстро, что почти ничего нельзя было разобрать: что-то о Джейн и раке.
— Ночью ты улетаешь в Англию.
Все стало ясно. Слово «рак», как молот, разбило привычную жизнь на мелкие куски. Виктор не говорил с Джейн лично. Она позвонила невесте Ричарда Джоан, та сообщила Ричарду, а он с трудом разыскал нас. Джейн не была еще готова разделить свои чувства с самыми близкими ей людьми. Мы тщетно пытались дозвониться ей в Грецию — никто не отвечал.
Мы возвращались в Вашингтон на машине и видели, как угасал закат страшно холодного дня. Вдалеке синели горы, но мы их почти не замечали. Наши мысли витали далеко. На полпути мы еще раз попытались дозвониться в Грецию из будки на пустынной автостоянке. Мы ждали, а ветер все крутил и крутил вокруг нас пластиковый пакет. Время, казалось, замерло в этом одиноком месте. Наконец мы услышали голос Джейн, с трудом пробивавшийся через огромное расстояние между Грецией и Америкой.
— Я уезжаю в Англию. Вам приезжать не надо, — первым делом сказала она.
Но услыхав, что Розмари решила ее встретить, Джейн с облегчением крикнула:
— Колоссально! — и весело добавила: — Увидимся завтра.
В Вашингтоне Розмари, укладываясь, пыталась оставить дом в порядке. Но в наступившем хаосе и неизвестности знакомые предметы выглядели странно. Привычная жизнь кончилась.
Новости были плохие. Неделю назад Джейн, проснувшись, нащупала в паху какой-то комок. Ей сразу вспомнилось, что, когда она приходила в больницу проверяться, врачи прежде всего осматривали пах. Припомнилось недомогание последних недель, когда она чувствовала себя совсем скверно. Джейн решила сходить к местному врачу. Тот сказал, что беспокоиться не о чем — что-то не в порядке, но это не метастазы. Через несколько дней ее осмотрел другой врач.
— Немедленно возвращайтесь в Англию, в ту больницу, где вас оперировали.
Розмари прилетела в Лондон первой. Дэри-коттедж был
— Везите Джейн из аэропорта прямо сюда, — сказал он. — Если самолет опоздает, я буду ждать в приемной, — голос спокойного, невозмутимого Джулиана Салливана звучал деловито, но тепло. И дочь его любила — это было важно.
Джейн появилась в аэропорту в синих джинсах и яркой индийской куртке, голова обмотана на пиратский манер шарфом. Она была так рада возвращению домой, что на мгновение кошмар забылся. Но бодрость скоро покинула ее.
Когда мы добрались до маленькой приемной деревенского доктора, нас сразу пригласили в кабинет.
— Пойдешь со мной, мам? Может, немного меня поддержишь.
Все же к врачу она вошла бодро. Этот человек годами следил за здоровьем нашей семьи, и дочь ему доверяла. Она знала, что он скажет ей правду.
Доктор Салливан был в красивом темном костюме, он с улыбкой пожал Джейн руку, в глазах его светилась доброта.
— Посмотрим, Джейн, что мы можем для тебя сделать.
Через минуту все стало ясно. В паху Джейн ясно виднелась белая опухоль. Доктор Салливан не скрыл беспокойства.
— Похоже на опухоль в лимфатических узлах; ее надо вырезать, — сказал он Джейн.
— Я уже договорился о тебе в ближайшей больнице, — добавил он. — Вам надо быть там завтра в девять утра.
— Возможно, она злокачественная? — спросила Джейн, начиная нервничать, но еще надеясь, что ошибается.
Да, возможно, но он до конца не уверен.
— А если ее вырежут, это поможет?
— Нет, не исключено появление новых опухолей, которые тоже придется вырезать.
Джейн выругалась, потом расплакалась. Мать и врач смотрели на нее не в силах ничем помочь. Джейн трясущимися руками зажгла сигарету и нервно закурила. Потом погасила ее в чистейшей раковине, а сообразив, что наделала, стала извиняться.
— Не надо извиняться, Джейн, — мягко сказал доктор Салливан. — Я знаю, каково сейчас тебе. Несколько лет назад у меня появился комок и его удалили. Но меня всего перевернуло.
Он успокаивал Джейн, пока она не пришла в себя. Но когда мы проходили через приемную, другие пациенты с сочувствием смотрели на дочь, и она бросила:
— Пошли отсюда скорее.
Мы ехали в темноте по знакомой дороге в Лондон в час пик. Сколько раз проезжали мы здесь прежде — в театр, в гости, на лодочную прогулку, в школу, на экзамены. Но эту нашу поездку накрыла зловещая тень. Вечером мы отпраздновали в доме друзей наше воссоединение. За ужином с вином, которое Джейн привезла из Греции, все смеялись и болтали. Она сказала несколько слов про рак, но сумела подавить в себе ужас, пока не настало время идти спать. Тут ее поджидали страхи. Боясь предстоящей операции, угрозы появления новых метастазов, Джейн приняла валиум, и ей удалось уснуть.
Наутро, в девять тридцать, мы уже сидели в больнице у рентгеновского кабинета. Джейн была в добром настроении и пыталась подсчитать все хорошее: она теперь дома, уже повидала кое-кого из друзей и собиралась встретиться с остальными. Джейн знала, что получит самое лучшее лечение, так как для раковых больных все делается в первую очередь. И лечение благодаря Государственной службе здравоохранения будет бесплатным.
После рентгена Джейн прошла в маленькую комнату и стала ждать операции.