Пылкая дикарка. Часть вторая
Шрифт:
Алекс размышлял над тем, кто подарил это платье Орелии — Жардэн? Она очень хорошо выглядела в нем, с этим глубоким декольте и свободными широкими рукавами, в трауре, который служил великолепным фоном для ее золотисто-красноватых искорок в волосах и рыжевато-карих глазах.
"Лицо у нее красиво с любой точки зрения", — удивлялся он. Всякий художник будет без ума от прекрасного изгиба бровей над миндалевидными глазами, точеных скул, от мягкой линии щек, наплывающих на ее твердый подбородок с чуть заметной ямкой посредине.
Он встрепенулся. Эта девушка внушала ему какие-то фантазии, — он воображал себя художником, рисующим ее портрет! Он понимал, что возбужден, и это его раздражало.
Орелия исподтишка бросала на него быстрые взгляды, вспоминая их удивительную беседу на галерее на балу. Она не сообщила ни Мишелю, ни мадам Дюкло о том, что он уже не адвокат семьи Кроули, ни о том, что он предложил ей помощь в поисках матери. Она подозревала, что с его стороны это простая уловка, чтобы разоружить ее, и если она повторила бы его слова Мишелю или мадам, то они наверняка сочли бы ее легковерной дурочкой.
— Мадемуазель, можно поговорить с вами после обеда?
Не дав Орелии ответить, мадам Дюкло холодно спросила:
— Что вы хотите узнать на сей раз, месье Арчер?
— Я располагаю некоторой информацией о первых годах жизни мадемуазель, которая может показаться ей достойной интереса. К тому же у меня к ней есть кое-какие вопросы, — беспечно сказал он, — которые возникли во время проведенного мной в Новом Орлеане расследования. Так как они носят личный характер, то лучше всего встретиться в гостиной…
— Делами нужно заниматься в конторе, месье.
Алекса немного озадачило высокомерное замечание мадам Дюкло. Но он настаивал на своем.
— Вас устроит в три часа пополудни?
— Вполне, месье. — Ее немногословность не побуждали к дальнейшей беседе.
Наверху мадам Дюкло не удержалась от комментария.
— Ты, вероятно, произвела сильное впечатление на балу у Визе.
— Вы, наверное, хотите сказать — "дурное"? — спросила Орелия. — Там все сплетничали обо мне.
— Ну, а что же ты хотела? Но ты не обращала на это никакого внимания и ходила с гордо поднятой головой. Было очень мудро с твоей стороны без лишнего шума обзаводиться друзьями, не оказывая никакого давления на семью Кроули. Я ожидала от них пробного шага. Может, в этом все дело.
Орелия через открытое окно увидела пунцово-красную птичку кардинала, которая только что опустилась на перила верхней галереи.
— Я не думаю, мадам.
— Почему, дорогая?
— Потому что месье Арчер больше не является адвокатом мадам Кроули.
— Что ты сказала? — воскликнула мадам грозным тоном. — Откуда тебе это известно?
— Он сам мне сказал об этом на балу.
— И он все же намеревается снова допросить тебя?
Орелии очень хотелось верить в чистосердечное желание адвоката помочь найти ее мать, но она пока помалкивала, будучи до конца не уверенной в том, не оказалась ли она жертвой какого-нибудь жестокого обмана.
— Пойду вздремну, — сказала мадам, — и советую тебе последовать моему примеру. Я скажу Жульенне, чтобы нас не беспокоили.
Орелия согласилась немного отдохнуть, но ей хотелось почитать и она решила спуститься в библиотеку и выбрать там какую-нибудь книгу.
Библиотека была самой впечатляющей комнатой в старинном доме. Все ее стены были уставлены отлично сделанными полками, а время не уменьшило их драгоценного груза. Размеры коллекции книг мадемуазель де Авиньон напоминали лучше всего остального об ушедших в прошлое днях процветания и благородной лени. Когда она вошла, ей навстречу со стула, возле холодного камина, поднялся Алекс Арчер. Удивленная, она остановилась.
— Прошу прощения, месье. Но мне казалось, что вы вернулись в свою контору. — Она повернулась к двери.
— Прошу вас, мадемуазель, останьтесь. Я так хотел увидеть вас наедине, без вашего дракона. — На самом деле эта надежда была лишь плодом его фантазии, и он был просто в восторге от этой неожиданной встречи.
Трудно было противиться его умоляющей улыбке. Когда он оказался наедине с ней, лицом к лицу, он казался ей таким честным, таким надежным и достойным ее доверия, что все ее сомнения в отношении его предложения показались ей глупостью. Но она решила проявить стальную волю и не поддаваться его чарам.
— В этом нет никакой необходимости. От мадам Дюкло у меня нет секретов.
— Ну, а у нее?
Орелия нахмурилась.
— Мне кажется, вам лучше объясниться, месье Арчер.
— Я ничего не скрываю, — сказал он. — Просто, как незаинтересованный адвокат, спрашиваю: полностью ли вы доверяете мадам Дюкло и месье Мишелю Жардэну?
— У меня нет оснований им не доверять.
— Они считают вас потенциальной наследницей. Ваш отец оставил много денег. Это — довольно веская причина, чтобы относиться с недоверием к любому, мадемуазель.
— Я не настолько цинична, чтобы подозревать в чем-то своих друзей.
— В таком случае, вам известно, что Мишель Жардэн угрожал мадам Кроули подать на нее в суд, чтобы добиться от нее части имения вашего отца?
— Речь идет не о части, месье. Я хочу получить только обещанное мне приданое, — воодушевляясь, сказала она. — Разве это несправедливо, как вы думаете? В противном случае никто меня не возьмет замуж, и мне придется стать против своей воли белошвейкой для какой-нибудь госпожи, чтобы прокормить себя.