Работы Фрейда по технике психоанализа.
Шрифт:
Однако я хотел бы сразу же проиллюстрировать третий пункт, ведь его появление, возможно, вас удивляет.
Не будем забывать, что сначала Фрейд объясняет вытеснение как фиксацию. Но в момент фиксации нет ничего, что было бы вытеснением, — вытеснение в случае с человеком с волками происходит после фиксации. Verdrangung всегда является Nachdrangung. И кроме того, как объяснить возвращение вытесненного? Сколь бы парадоксальным это ни казалось, но есть лишь единственная возможность найти этому объяснение — оно исходит не из прошлого, но из будущего.
Чтобы дать вам верное представление о том, что такое возврат вытесненного в симптоме, необходимо обратиться к метафоре, которую я почерпнул у кибернетиков, — мне не придется в этом случае изобретать ее самому, поскольку не следует слишком изощряться
Винер предлагает рассмотреть двух персонажей, временное измерение которых было бы обратным одно другому. Конечно, этим еще ничего не сказано, и именно таким образом вещи, которые еще ничего не говорят, вдруг получают некоторое значение, но совсем в другой области. Если один посылает другому сообщение, например, квадрат, то персонаж, движущийся по времени в обратном направлении, увидит, как квадрат исчезает, перед тем как увидеть сам квадрат. И то же самое наблюдаем мы. Симптом сначала предстает нам как след, который лишь следом и будет и останется всегда непонятным до тех пор, пока анализ не продвинется достаточно далеко и мы не реализуем смысл. Точно так же можно сказать, что подобно Verdrangung, являющемуся всегда зштъ Nachdrangung, — то, что мы видим в качестве возврата вытесненного, является стертым сигналом чего-то, что получит свое значение лишь в будущем посредством его символической реализации, его вписывания в историю субъекта. Буквально говоря, это всегда будет чем-то, что в конкретный момент исполнения станет бывшим.
С помощью моей схемки вы сможете лучше это увидеть. Я открою вам мой небольшой секрет — я каждый раз что-нибудь к ней прибавляю. Я не открываю ее целиком, как Минерву, вышедшую из головы Юпитера, — ведь я совсем не Юпитер. Мы будем следовать нашей схеме до тех пор, пока она нам не надоест — тогда мы оставим ее. Но пока она еще послужит нам, показывая строение трех ликов бессознательного, без которых егопонимание невозможно, и исключая все противоречия, выделенные г-ном Перье в тексте Фрейда.
Сегодня мы на этом остановимся. Я еще не показал вам, почему аналитик находится на месте виртуального образа. Тогда, когда вы это поймете, вы будете уже более или менее разбираться в том, что происходит в анализе.
7 апреля 1954 года.
XIII. Опрокидывание желания (по ту сторону психологии)
Смешение языков в анализе Рождение Я (Je).
Непризнавание не есть незнание. Мистическая интроекция. Об изначальном мазохизме.
Мы начинаем третий семестр, который, слава Богу, будет коротким.
Прежде чем нам расстаться в этом году я думал заняться случаем Шребера. Мне нравилась эта идея; к тому же, учитывая, что это будет полезно нам в самых различных целях, я поручил перевести оригинал текста президента Шребера — текста, над которым работал Фрейд и на обращении к которому он настаивал. Впрочем, совету этому и по ею пору вряд ли кому удастся последовать, так как найти данную работу невозможно — насколько мне известно, в Европе существует лишь два ее экземпляра. Мне удалось раздобыть один из них и сделать с него два микрофильма — для себя и для библиотеки Французского психоаналитического общества.
Произведение Шребера — это захватывающее чтение. На его основе можно составить полное описание паранойи а также дать ценное истолкование механизму психозов. Г-н Ипполит говорил, что мое знание исходит из знания параноического если так оно и есть, я надеюсь, что оно ушло от него достаточно далеко.
Тут есть дыра. Но мы не станем сразу же в нее лезть, чтобы не оказаться ненароком ее узниками.
До настоящего момента мы занимались изучением "Работ по технике психоанализа" Фрейда. Я думаю, что теперь нельзя не продолжить сопоставление, которое неявно я проводил постоянно, с современной техникой анализа или тем, что можно было бы назвать ее, в кавычках, "последними достижениями". Имплицитно я ссылался на получаемое вами в ходе контрольного анализа обучение, согласно которому психоанализ — это анализ сопротивлений, систем защит "собственного Я". Центральные моменты такой концепции остаются плохо очерченными, и мы можем ориентироваться лишь на обучение конкретное, но не систематизированное, порой
Всем известно, сколь мало существует аналитической литературы, касающейся техники психоанализа, но все же некоторые авторы высказывались по этому вопросу. Книги, в собственном смысле слова, им создать не удалось, но написаны статьи — и что любопытно, некоторые из них, притом из наиболее интересных, так и остались незаконченными. В своей совокупности эти тексты достаточно объемны, и я надеюсь, что смогу рассчитывать на вашу помощь, если предложу некоторым из вас просмотреть эти тексты.
Прежде всего надо отметить три статьи Сакса, Александера и Радо, составленные на основе их выступлений на Берлинском симпозиуме. Эти работы должны быть знакомы вам, если вам приходилось углубляться в книгу Фенихеля.
Затем на Мариенбадском конгрессе состоялся симпозиум относительно так называемых результатов анализа. В действительности речь шла скорее не о результатах, а о процедуре, приводящей к таким результатам. Уже здесь вы можете наблюдать зарождение и даже расцвет того, что я называю смешением языков в анализе, то есть крайнюю разноголосицу представлений о путях активного воздействия в аналитическом процессе.
Наконец, третий этап — это настоящий момент. В первую очередь тут нужно отметить недавние наработки по теории эго тройки американских исследователей — Гартманна, Левенштейна и Криса. Эти работы порой весьма озадачивают своего рода умножением понятий. В них беспрестанно говорится о "десексуализцрованном" либидо — едва ли не "делибидинизованнам" или о "дезагрессивированной" агрессивности. Функции собственного Я все больше и больше отводится та проблематичная роль, которую получила эта функция еще в работах Фрейда, относящихся к третьему периоду — данный период был оставлен за пределами нашего исследования, где мы ограничились лишь рассмотрением "собственного Я" среднего периода 1910–1920, когда вместе с понятием нарциссизма Фрейд начинает разрабатывать то, что станет последней теорией "собственного Я". Прочитайте сборник, названный во французском издании "Психоаналитические эссе" и объединивший работы "Ло ту сторону проинципа удовольствия", "Коллективная психология и анализ человеческого Я", "Я и Оно" (IeMoietIeSoi). Мы не сможем проанализировать его в этом году, но такой анализ был бы необходим тем, кто хотел бы понять, какое развитие получила теория лечения у названных авторов. Начиная с 1920 года все теории лечения ориентировались именно на последние формулировки Фрейда. По большей части крайне неумело, ведь понять то, что было сказано Фрейдом в этих трех поистине монументальных работах, чрезвычайно сложно, если не углубляться в сам генезис понятия нарциссизма. Я уже попытался продемонстрировать вам это в связи с анализом сопротивлений и переноса в "Работах по технике психоанализа".
По сути, путь, которому я следую, является дискурсивным. Я стараюсь поставить перед вами вопросы, исходя из текстов Фрейда. Но время от времени все же необходимо обобщать вещи в виде дидактической формулы и связывать воедино различные формулировки, которые получали эти вопросы в истории психоанализа.
Я лишь стремлюсь найти компромиссный выход, представляя вам модель, которая не претендует быть системой, но лишь изображением, созданным с целью сопоставлений. Вот зачем я потихоньку подвел вас к той оптической схеме, которая начала у нас складываться.
Это устройство уже должно быть теперь вам привычно. Я показал вам, каким образом можно представить, что реальный образ, полученный в вогнутом зеркале, возникает внутри субъекта, в точке, названной нами О. Субъект видит данный реальный образ в качестве образа виртуального в плоском зеркале, в точке О', при условии, что сам он занимает виртуальную позицию, симметричную относительно плоского зеркала.
Упрощенная схема двух зеркал
Итак, мы имеем две точки: О и О'. Почему О и О'? Так, одна маленькая девочка — виртуальная женщина, а значит, существо гораздо более вовлеченное в реальное, чем существа мужского пола, — сказала однажды очень забавную вещь: "Ах, не стоит думать, что вся моя жизнь пройдет в О и О"'. Бедняжка! Как и у всех остальных, твоя жизнь пройдет в О и О'. Но ведь она сказала нам, к чему она стремилась. В ее-то честь я и назову такие точки О и О'.