Радость
Шрифт:
Гнев можно также выразить голосом — с помощью слов — или глазами — с помощью взгляда. Но и эти способы проявления гнева столь же трудны для большинства людей, как и нанесение ударов. Чтобы дать гневу возможность выхода с помощью взгляда, требуется, чтобы человек ощутил, как гнев пронизывает все его тело, — ведь именно это позволяет волне возбуждения дойти до самых глаз. У некоторых людей в состоянии сильного гнева глаза ярко вспыхивают. Холодные, посветлевшие глаза выражают скорее враждебность или ярость, а не гнев, в то время как потемневшие, едва ли не черные глаза означают скорее чувство ненависти, нежели гнева. Чтобы сообщить о своем состоянии гнева, можно также воспользоваться и словами, но любой текст не будет выражать подлинного гнева, если не произнести его гневным тоном. У разных людей этот тон может выражаться по-разному: резким звучанием голоса, высокой скоростью речи, громким криком или пронзительным визгом. Чтобы по-настоящему выражать гнев, звук должен соответствовать конкретной ситуации. Например, пронзительный крик или визг чаще отражает ярость и разочарование, нежели гнев. Следует всегда иметь в виду, что законное и обоснованное предназначение гнева состоит не в том, чтобы добиться с его помощью контроля над другими; гнев служит для надежного предохранения своей собственной цельности и хорошего настроения. Став взрослыми, мы обычно перестаем нуждаться в том, чтобы для выражения
Во время своей работы с Райхом я вполне осознавал, что моя способность выражать гнев ограничена. Мне была присуща тенденция избегать конфронтации и уходить от борьбы, пока я не оказывался безвыходно прижатым к стенке. Я ощущал, что во мне таится чрезмерно много всяческого страха, от которого я смогу избавиться, только научившись как следует драться. Именно указанный страх нес ответственность за неспособность сохранить в себе на долгий срок то чувство радости, которое я испытывал в процессе терапии у Райха. Когда я стал студентом медицинского факультета Женевского университета, то взял себе за правило регулярно, каждое утро проделывать упражнения по нанесению ударов по кровати. Именно на счет этих упражнений я отношу то, что во мне в значительной мере уменьшилось почти неизбежное чувство страха, которое я бы наверняка испытывал перед лицом необходимости обучаться и сдавать экзамены на чужом языке. Указанное упражнение произвело также общий благотворный эффект на мое здоровье, самочувствие и настроение, сделав пребывание в Женеве во всех смыслах приятным.
Когда я возвратился в Соединенные Штаты и приступил к разработке биоэнергетического анализа, то не только не забросил, а, напротив, продолжил практику регулярного и систематического нанесения ударов по кровати каждое утро. В дополнение к той разновидности ударов, которая описывалась выше и состояла в том, что над головой поднимались обе руки одновременно и удар производился сразу двумя кулаками, я начал также наносить удары кулаками попеременно, как это делается в боксе или в заурядной драке. При выполнении этого второго варианта упражнения я, чередуя удары, чувствовал, что, в то время как моя правая рука кажется мне самому достаточно сильной и способной нанести вполне приличный и чувствительный удар, левая рука при выполнении данного движения воспринималась как слабая и неуклюжая. Я все время мог ощутить напряжение в левом плече, которое нуждалось в расслаблении и высвобождении. Это происходило постепенно. Я даже установил в подвале своего дома боксерскую грушу и мешок с песком, чтобы отрабатывать по-настоящему акцентированный удар. Но это последнее занятие само по себе мало что мне давало. Я ведь вовсе не собирался никого бить. Не было во мне и чувства особого гнева. Я лишь пытался избавить свои руки от напряжения и вернуть себе умение работать кулаками. Владея этим навыком, я был бы избавлен от проблем с надлежащим выражением своего гнева.
Позднее мне стало понятно, по какой причине я в то время не испытывал гнева: он был заблокирован в верхней части спины — в той области тела, с которой я утратил контакт. Я осознавал наличие у меня проблем в этой зоне, просматривая видеокассеты, отснятые в то время, когда я инструктировал своих пациентов или физически работал с ними. На экране было отчетливо видно, что я сгорблен и верхняя часть спины у меня скруглена. Я был также неприятно поражен тем, что не стою прямо и не держу голову высоко. У меня уже был случай отметить свою склонность к вспыльчивости, но я как бы оправдывал собственную гневливость, видя ее обоснование в том бессмысленном разрушении природы и окружающей среды, которое заставляло меня сердиться. Гневался я и из-за слепоты людей, не желающих видеть и знать правду о своем положении. Однако были у моего гнева и более глубокие корни, которые я избегал обнажать и открыто рассматривать. В то время я пытался доказать всему миру, что прав в своем видении различных проблем, что я выше других, а эти другие должны согласиться с указанным обстоятельством. Но быть правым, чувствовать себя выше прочих людей и добиваться зримого успеха — все это не ведет к радости, а означает только дальнейшее продолжение борьбы. И я испытывал гнев, что был вынужден занять подобную позицию для того, чтобы выжить. Это не был здоровый гнев, и мне не было нужды бить что-то или кого-то, раздавать удары направо и налево и впадать в ярость. Я должен был согласиться со своим поражением, отказаться от своих амбиций, понять и принять себя таким, каков я есть. Тогда я стал бы свободен и не испытывал бы гнева. Разумеется, ничего этого нельзя достичь за один день. Устоявшиеся шаблонные модели и штампы поведения, равно как и способы бытия, изменяются очень и очень медленно. Но даже подобное неспешное видоизменение может иметь в себе драматический аспект. Однажды вечером, подвергаясь массажу, я стал объяснять массажисту, что ощущаю сильное напряжение в верхней части спины, связанное с тем фактом, что во мне накопилась масса гнева. А после этого, совершенно не задумываясь, добавил: «Но в дальнейшее я совершенно не собираюсь гневаться». Не успел я произнести эти самые обычные слова, как почувствовал, что спину у меня буквально тут же «отпустило», словно с нее разом свалился тяжкий груз. Это было восхитительное ощущение, и я чувствую, что с того момента и по сей день держусь на ногах гораздо ровнее.
Перестав после этого эпизода быть человеком разгневанным, я обнаружил, что стал гораздо мягче, терпимее и легче в общении. Но, как бы странно это ни звучало, моя способность впадать в гнев и сражаться выросла. Будучи однажды выраженным, гнев уходит. Разгневанный человек — это человек напряженный, откуда следует, что напряженный человек гневается. Если напряжение носит хронический характер, то человек перестает осознавать свой гнев. Однако этот скрытый гнев может проявляться в раздражительности по случаю мелких разочарований или в ярости по случаю крупных. Подобный гнев может обращаться против самого себя, проявляясь в виде самодеструктивного поведения, или же может отрицаться, оставляя человека в пассивном и подчиненном состоянии.
Здоровые маленькие дети скоры на то, чтобы почувствовать гнев или чтобы, как говорится, «отмахнуться», если считают себя затронутыми или чем-то разочарованы. По мере того как ребенок становится старше, он учится сдерживать свой гнев, если такое поведение разумно, и не действовать в гневе молниеносно. И, как отмечалось выше, у маленького человечка постепенно появляется умение выразить нахлынувший гнев взглядом или в словесной форме без необходимости прибегать к физическим действиям. Способность сдержать свой гнев выступает у человека параллельно с умением эффективно выражать его: обе эти способности сопутствуют
Сдержанность и контроль над собой развиваются по мере того, как человек обучается сохранять в себе возбуждение на более высоком уровне, прежде чем разряжать его, а такое умение характерно для взрослого человека. Дети не обладают достаточной силой эго или мышечным развитием, чтобы удерживать в себе мощный энергетический заряд. Когда здоровому ребенку причиняют какой-то урон или подвергают вредоносному воздействию, его гнев быстро вспыхивает и немедленно выражается вовне. Взрослые люди должны обладать умением сдерживать свой гнев до тех пор, пока не отыщутся подходящие время и место для его выражения. Чтобы научиться сдержать гнев во время выполнения упражнения по нанесению ударов, нужно на два-три дыхательных цикла замереть в позе прогиба («натянутого лука»). При этом для мобилизации агрессивного чувства подбородок выдвигается вперед, а глаза держатся широко открытыми. Находясь в этой позе, человек глубоко вдыхает через рот, в то время как локти и руки заносятся для удара как можно дальше назад. Однако, вместо того чтобы произвести удар, следует сделать легкий выдох, снимая часть напряжения в руках и плечах. При втором вдохе нужно немного вытянуться и снова расслабиться путем выдоха. Делая вдох в третий раз, нужно максимально вытянуть руки, задержать дыхание и растяжение на несколько мгновений и после этого позволить себе произвести легкий удар. В этот удар не следует вкладывать никакой силы, поскольку в данном случае преследуется лишь цель разрядки напряжения. Попытка ударить сильно приведет, напротив, к возникновению напряжения и уменьшит плавность движений, равно как и эффективность всей указанной операции. Вытягиваясь, важно держать локти настолько близко к голове, насколько это возможно, чтобы вовлечь в работу и мобилизовать к действию мышцы, расположенные между плечами. Если локти будут широко расставлены, то вся данная акция окажется ограниченной только руками и не приведет к высвобождению напряжения в верхней части спины. Почти всем пациентам нужно много времени и практики, чтобы скоординировать все описанные движения и достичь свободного и ничем не затрудненного замаха, в котором участвует все тело. Добившись этого состояния и овладев всеми необходимыми навыками, пациенты обнаруживают, что упражнение по нанесению ударов доставляет им удовольствие и приносит несомненное удовлетворение.
Указанное упражнение является, по моему мнению, наиболее эффективным средством уменьшения мышечного напряжения в плечах и верхней части спины, на которое жалуется столь много людей. Я с успехом применял его для решения проблемы онемения и покалывания в руке и кисти, вызванных ущемлением нерва, который ведет к руке. Этот нерв проходит через своего рода «треугольник», имеющийся у основания шеи неподалеку от места присоединения плеча. Напряжение в мышцах, образующих собой указанный треугольник, — а конкретно, в передней лестничной мышце, — несет ответственность за симптом, который часто называется скаленус-синдромом, а также синдромом передней лестничной мышцы или синдромом Наффцигера. При выполнении данного упражнения нет необходимости испытывать гнев. Точно так же как боксеры-профессионалы высокого класса практикуют учебные бои как часть своего тренировочного процесса и получают от таких схваток удовольствие, мы можем испытывать приятные чувства от использования нашего тела для выражения своих естественных чувств и побуждений.
Когда же, однако, указанное упражнение применяется в терапевтических целях для развития у человека способности чувствовать и выражать гнев, оно должно обязательно сопровождаться гневными словами. Такие слова объективируют испытываемое чувство и помогают лучше сфокусировать все действия. Произнося во время нанесения ударов по кровати слова вроде «как я разгневан!» или «как я зол!», мы объединяем работу разума с деятельностью тела. И в данном случае тон голоса также отражает и определяет собой качество испытываемых чувств. Если человек бьет изо всех сил, а говорит вялым и тихим голосом, это свидетельствует о ясно выраженном расщеплении личности. Использование голоса обеспечивает резонирование трубы, образующей собой туловище, и в значительной степени увеличивает энергетическую заряженность всей процедуры. Японцы давным-давно знакомы с данным явлением и используют мощный звук для придания силовой акции большей эффективности. Так, они способны разбить кусок толстой доски резким ударом ладони, если в момент касания произнесут мощный звук «ха!». Насколько энергично и сочно человек произносит слова «как я разгневан!», настолько и силен испытываемый им гнев. Причем в данном случае важна не просто громогласность, а вибрация и насыщенность издаваемых звуков. Фраза «как я разгневан!», произнесенная не очень громко, но с подобающей интенсивностью, густотой и сочностью, обеспечивает лучшую разрядку чувств, чем самый оглушительный крик.
Еще одно упражнение, которое я использую в групповых занятиях, состоит в понуждении участников направлять свой гнев против меня. В ходе данного упражнения группа усаживается в круг, а я поочередно встаю или склоняюсь перед каждым из своих пациентов. Всех участников занятия я прошу держать кулаки наготове, решительно выдвинуть подбородок вперед, раскрыть глаза как можно шире и, помахивая передо мной кулаками, говорить: «Я могу убить вас». Цель этого упражнения — добиться появления в глазах гневного выражения, что дается большинству людей с огромным трудом. Если кто-то из участников жалуется, что не испытывает ко мне никакого гнева, я отвечаю, что не интерпретирую их гнев как нечто, направленное лично против меня. Я также поясняю, что все это напоминает актерскую игру — а актеры должны обладать умением вкладывать подлинные чувства во все, что они делают. С помощью моих призывов и благодаря поддержке всей группы почти каждый из участников оказывается в состоянии в какой-то мере почувствовать реальный гнев. Никто и никогда не пытался при этом напасть на меня, но я все же держусь за пределами радиуса досягаемости ударов пациентов, а тот факт, что они сидят, обеспечивает мне дополнительную защиту. Даже когда я выполняю указанное упражнение наедине с самим собой, то моментально ощущаю, как волосы у меня на голове начинают вздыбливаться. Глаза при этом сужаются, рот начинает издавать настоящее рычание и я ощущаю, как легко могу в этом состояний напасть на кого-нибудь. Но достаточно мне поменять выражение лица, как все «страшные» чувства тут же испаряются. Для меня это служит еще одним подтверждением того, что чувство идентично приведению в действие — или, иначе говоря, активации — надлежащих мышц. Именно неспособность отдельных людей мобилизовать свою мускулатуру несет ответственность за отсутствие у них чувства гнева. В равной степени справедливо и то, что неспособность ряда индивидов активизировать те мышцы, которые ответственны за испускание звуков, сопровождающих плач, делает для них очень трудным делом почувствовать и выразить свою печаль.