Радуга жизни

Гасымов Руслан Масимович

– А куда это она?
– Поинтересовалась одна из подруг.

– В супермаркет.
– Ответила другая и стала разъяснять:

– У Альки теперь бизнес. Вот она сегодня привезла три десятка яиц на рынок и продала по двадцать. Теперь же она идёт в супермаркет и покупает яйца по двенадцать за десяток. Продаст, не продаст, а выгода есть. В худшем случае и яйца целы, и прибыли двадцать четыре гривны. А как войдёт в оборот, так и все сто заработает.

У Васильевны к горлу подошёл ком, и стало трудно дышать, но она, хоть и с трудом, выдавила из себя: "Вот

сволочь!" Ей казалось, что весь мир рушится вокруг нее. Но тут к остановке подошла женщина средних лет и внимание присутствующих приковалось к ней.

– Галя, ты скупилась?
– Поинтересовались Васильевна и ее подруги.

– Какой там! Привезла кабачки на продажу и не одного не продала. Последние пять гривен потратила на проезд сюда, а теперь буду ждать льготного, чтобы уехать назад.

У старушек вытянулись улыбки. "Ну и дура, - думали они.
– Припхалась со своими кабачками когда они уже всем приелись". Несчастье Гали окончательно успокоило Васильевну, убедив её в том, что она хоть и дура, но не дурнее Гальки.

Никто, правда, в этот момент не обратил внимание на девушку в шортах. А у той стали опухать глаза и вот -вот должна была скатиться слеза. "Если кто и дура, так это я.
– Думалось в этот момент милому созданию.
– Это я, как дура, купила яйца по двадцать, вишню по десять, а также огурцы по семнадцать".

Кафе у дороги.

На закате социализма, где-то в глубинах Средней Азии случилось языковое недопонимание.

Главный инспектор по технике безопасности Иван Васильевич Сурков со своим помощником Керезом Болотовичем Усенбаевым ехали на новую стройку с инспекцией. День был жаркий, дорога пыльная, а желудок пустой. Решили подзакусить. Ближайшее же кафе находилось у села когда-то основанного украинцами. Туда и заглянули инспекторы. Их встретила пышная и улыбающаяся женщина.

– Проходите, проходите, гости дорогие!

Такой прием Ивану Васильевичу очень понравился. А Керез Болотович, глядя на грудь официантки, забыл все на свете и ничего не видел и не слышал. Но вот они сели за столик и им дали меню для ознакомления с ассортиментом. В том меню, правда, значилось всего пять блюд, но правило есть правило. Не успели Иван Васильевич и Керез Болотович открыть меню, как в кафе зашёл упитанный и лысоватый мужчина.

– Доброго дня, пани Ганна!
– прогремел громкий, но мелодичный голос новоприбывшего.

– Заходьте, пане Григорию!
– ответила официантка.

– Вот, завитал до вас с бажаньецем покоштуваты вашего борщеца, - продолжил, садясь за столик, пане Григорий.

Не давая опомниться Ганне, у которой улыбка ещё больше растянулась, он залился соловьём.

– Ох, уж цей борщ! Де б я не був, то не зустричав такого смачного, як у тебэ, дорогенька моя пани Ганна! Вин мэни так подобаеться, так подобаеться, ще я не могу навить знайты пидходяще речення щоб выказать те, що у менэ на души вид такои смакоты.

– Ой, пане Григорию! Не вводьте менэ в червону фарбу.

Я то знаю, що вам бильше подобаеться моя дупа.

– Та хиба ж тильки одна дупа!

В это время наши инспекторы, раскрыв рты и ничего не понимая, слушали всю эту соловьиную трель.

– А что такое дупа?
– Спросил Керез Болотович у Ивана Васильевича.

– Не знаю, никогда не пробовал, - ответил старший по должности.

Но тут пани Ганна вышла из кухни, неся поднос с миской борща и тарелкой с беляшами. Иван Васильевич и Керез Болотович облегчённо вздохнули: "вот как по украински называются беляши". Через миг пани Ганна была возле них.

– Ну как, гости дорогие, определились с выбором?

– Да-да, - стал отвечать Иван Васильевич - нам, пожалуйста, также борщ и пять дуп.

Глаза пани Ганны округлились.

– Чего вам?

– Ну этих...
– из головы Ивана Васильевича выветрилось слово "беляш".

– Нам пять беляшей, - пришел на помощь своему начальнику Керез Болотович.

– А-а-а - протянула пани Ганна и, улыбаясь скрылась, чтобы через миг снова явиться с подносом на котором парил и благоухал борщ и красовались беляши.

В это время пан Григорий сьел борщ и отправил в топку последний беляш.

– Ох и добре, пани Ганна!

– Може ещё чегось бажаете, пане Григорию?

– Так, пани Ганна. Дуже хочу с вами одружиться.

Ганна снова скрылась на кухне и через миг явилась с графинчиком водки и двумя маленькими стаканчиками. Разлив водочку, она подняла стаканчик и провозгласила:

– За кохання!

– За це потрибно выпить два шкалика!
– заявил пан Григорий и опрокинул в себя порцию алкоголя. Затем сам налил себе в стакан и снова насытил живительным напитком свой организм. Пани Ганна уже стояла возле столика инспекторов.

– Вам понравилось?

– Да, нам очень понравилось, - ответил Иван Васильевич и выдвинул новую просьбу.
– Мы с моим товарищем тоже хотим одружиться.

Глаза пани Ганны становились то круглыми, то овальными.

– А такое возможно?
– спросила удивлённо она.

– А что пан Григорий такой особенный?
– продолжал Иван Васильевич.
– Ему можно, а значит и нам никто не запретит. И мне с товарищем хочется испытать радость в жизни.

– Що то за истоты?
– спросил пан Григорий, уже порядком захмелевший, у официантки.

– Да вот эти красавцы бажают одружиться!

– Як це одружиться?

– Мабуть як кролыки.

– Тьфу!
– Сплюнул пан Григорий и налил себе последний стаканчик водки.

На помощь Ивану Васильевичу опять пришел Керез Болотович.

– Я не понимаю о чём вы говорите, но нам действительно хочется выпить горячительное.

– А, так вам водочки!
– воскликнула восторженно Ганна.

– Ну конечно же!
– ответили разом Иван Васильевич и Керез Болотович.

Пани Ганна скрылась и, как обычно, через миг явилась с подносом. Графин водочки был полон, чему и были рады все присутствующие в кафе.