Рассказы

Ибрагимов Ранис

– Я ничего не скажу тебе! Будь ты проклят!

Сильным рывком тела Департье вырвался от Эдвина, плюнул в шлем, надетый на его голову и, сделав еще один рывок, схватился за нож. В следушую же секунду Эдвин с размаху всадил меч прямо в сердце священника. Раздался хруст вперемешку с треском. Это меч прошел, как сквозь кусок масла, через тело священника и глубоко вонзился в стену. Департье так и остался стоять пригвожденный мечом к стене.

– Небеса покарают тебя ...
– с трудом выговорил священник и его глаза закрылись.

Минутой

спустя, Эдвин уже ехал на своей машине по обратной дороге. По-прежнему шел сильный дождь и Эдвин едва различал впереди дорогу. Теперь все его мысли были сосредоточены только на Джейн. Он знал, что она ждет его на остановке и через несколько минут он снова увидит ее глаза. Внезапно ослепительно сверкнула молния, раздался оглушительный гром и яркая вспышка с неба, прорезав ночную мглу, обрушилась прямо на машину Эдвина. Эдвин почуствовал, как взрывается его машина, а затем наступила темнота.

Ночь закончилась. Вместе с ней закончился и проливной ливень. Свежий ветер разогнал грозовые тучи и небо озарилось первыми розовыми лучами восходящего солнца. Теперь в воздухе стоял запах озона и морозного осеннего утра. По пустынной трассе одиноко брела Джейн, едва разбирая дорогу от навалившегося на нее горя. Она еще не подозревала о том, что она уносит в себе последнего потомка Марка из Тевтонского ордена.

1996 г.

Ранис Ибрагимов. Филиппинит

Я очень хотел бы лично услышать

ваши мнения об этом рассказе.

Ранис Ибрагимов. [email protected]

Моему лучшему другу Марианне посвящается ...

Сумерки уже приближались, но ни к какому определенному решению мы так придти и не смогли. Когда я говорю мы, я имею в виду инспектора Харлея и профессора Калифорнийского университета Марка Гюнтера - шестидесятилетнего подвижного человека с лукавым взглядом и назидательным тоном. А я - всего лишь обыкновенный, начинающий журналист, который всегда в поисках материала. Узнав, что инспектор взялся за новое дело о бесследно пропавшем фермере, я упросил Харлея взять меня на место происшествия. Харлей был моим старым приятелем и он с радостью принял мое предложение. Мы оба находились сейчас в отпуске и это расследование было для нас ни чем иным, как загородной поездкой.

К предполагаемому месту исчезновения фермера мы добрались на машине Харлея только к вечеру. Был ранний сентябрьский вечер. Вскоре колеса нашей машины начали увязать в мягкой глинистой почве, характерной для здешних безлюдных северных равнин Англии. После короткого совещания, дальше мы решили идти пешком. Оранжевые лучи заходящего солнца освещали окружавшую нас унылую, бескрайнюю равнину, почти полностью покрытую высохшими кустарниками. Мы медленно шли, то и дело утопая по самую щиколотку в мягкий мох, который обильно покрывал здешнюю почву. Земля тут была очень мягкой, видимо, из-за торфянных болот, которых было здесь в изобилии. Повсюду лежали огромные валуны, поросшие мхом.

Почти на каждом шагу мы натыкались на густые заросли можжевельника.

Профессор отстал от нас на несколько шагов, и, воспользовавшись моментом, я спросил Харлея:

– Послушайте, инспектор, а почему профессор решил ехать с нами? Какой ему интерес в этом расследовании?

– Никакого, - через плечо ответил инспектор.
– Он недавно приехал сюда, в Англию, и узнал, что я собираюсь в эти места. К полиции он не имеет никакого отношения. Он - обыкновенный археолог и уверен, что в этих местах дожны быть какие-то доисторические пещеры или еще что-то в этом роде.

– У вас есть какая-нибудь версия об исчезновении фермера?
– снова спросил я.

– Увы, - расстроенно ответил Харлей.
– Пока ни к каким определенным выводам я не пришел. Сегодня уже пятница, а по всем имеющимся данным, фермер вышел из деревушки Венч-Роуд в понедельник, в 8.30 утра, и с тех пор его уже никто не видел. Примерно в 9 утра он должен был свернуть с главной дороги на эту самую равнину. Тут тоже пока никаких следов не видно.

В это время Гюнтер нагнал нас:

– Уверен, в этом месте должны быть залежы тектитов! Поздравляю вас, инспектор, наша вылазка более чем удачна.

Его озорные глаза обвели нас по очереди, после чего он снова продолжал:

– Известно, что тектиты не могут быть продуктом вулканических извержений, так как для их образования требуется большая температура, чем температура изверженной лавы и ...

– Тьфу!
– беззлобно выругался инспектор.
– Скоро начнет темнеть и нам лучше поторопиться.

Инспектор быстрым шагом направился дальше. Профессор снова отстал от нас, постоянно останавливаясь около каждой подозрительной кочки и ковыряя их длинной палкой.

– Да, - протянул Харлей.
– Здесь нам, пожалуй, ничего узнать не удастся....

В эту минуту мы услашали взолнованный крик профессора:

– Есть! Нашел!

– Следы?!
– еле сдерживая волнение, громко спросил Харлей.

– Тектиты!
– ответил ученый зануда, направляясь к нам.

– Ах, чтоб тебя!
– раздосадованно пробурчал инспектор и в следующую секунду от души расхохотался:

– Ну конечно, Стивен, - продолжая смеяться, обратился ко мне Харлей.
– Какие же еще следы могут заинтересовать археолога?

– Вы зря смеетесь, инспектор, - без малейшей тени обиды сказал профессор.
– Тектиты в этих местах - необычайная находка.

При этих словах наш археолог протянул нам на ладони несколько маленьких камешков, и на минуту позабыв об исчезновении фермера, мы с Харлеем стали рассматривать находку Гюнтера. Солнце уже почти зашло, над болотами подул холодный, сырой ветер. Набежавшие облака закрыли луну и в наступившей темноте, мне показалось, что камешки на ладони археолога издают легкое свечение.