Разрушитель
Шрифт:
Под удивлённые крики толпы губернатор, пользуясь своим Даром, выдрал одну из бочек водовозки из кузова и по огромной дуге зашвырнул её через забор прямо на горящую колокольню. Бочка от удара раскололась, окатив водой башню сверху донизу. Часть обгоревшей крыши обрушилась, и находящиеся рядом со зданием люди бросились врассыпную от обломков.
Зарычав снова, Вяземский подхватил уже машину целиком. Водитель едва успел выскочить из кабины прежде, чем нефилим отправил её в такой же полёт, запустив уже в основное здание.
Грохот удара, больше похожий на взрыв. Шипение
— Все назад! Разойтись! — орал тем временем его телохранитель у ворот, и даже пальнул пару раз в воздух из револьвера.
Толпа, наконец, очухалась и зашевелилась, волной отхлынув от церкви. Часть зевак, правда, наоборот, прилипли к забору, во все глаза наблюдая за происходящим. В основном это были мальчишки-подростки. Один даже забрался на дерево рядом с оградой, чтобы было лучше видно.
Вяземский тушил пожар весьма грубо, но эффективно — обрушившаяся на церковь водовозка развалила и без того покосившуюся стену, но при этом погасила большую часть пламени. На пару минут весь двор потонул в смеси пара и дыма, от которой горло заволокло вязкой горькой плёнкой. К счастью, сегодня было довольно ветрено, и всю эту пакость быстро снесло в сторону. Но всё же нам поначалу пришлось отступить к самой ограде, прикрывая нижнюю часть лица платками.
— Назад всем, сукины дети! Приказ губернатора!
— Всем разойтись! Пошли вон отсюда!
Телохранитель и водитель Вяземского, не стесняясь в выражениях, разгоняли остатки зевак. Сам же губернатор, едва более-менее рассеялся дым, рванул вперёд, к храму. Я держался чуть позади, внимательно приглядываясь к окрестностям.
Самое удивительное — храм-то был на месте. Та его, невидимая обычному глазу часть, сотканная из золотистой эдры неизвестного мне Аспекта. Бревенчатые стены сгорели больше, чем наполовину и обрушилась, но при этом энергетический конструкт сохранился. Странно… Я-то думал, что здание — это якорь, материальная основа. Примерно как у амулетов Дарины. Но похоже, тут действовал иной принцип. Святое, намоленное место сохраняло свою силу даже несмотря на то, что самое здание сгорело…
Албыс впервые за долгое время дала о себе знать — едва я вслед за Вяземским вошёл на святую землю.
— Осторожно! Назад, Пересмешник! — зашипела она, выскользнув из моего тела.
Глаза её горели ярким изумрудным пламенем, рыжие волосы топорщились во все стороны, будто наэлектризованные. Сквозь маску обольстительной ведьмы с полными алыми губами то и дело пробивалась другая личина — уродливая, зубастая, с тёмными кругами под вытаращенными глазищами.
— Чего ты боишься? — раздражённо процедил я.
Впрочем, я почти сразу почувствовал, чего.
Поле святой земли действовало почти как синь-камень. Тонкое тело, взаимодействуя с ним, странно мерцало, будто
Но сильнее, чем на меня, поле действовало именно на албыс — оно будто бы разъедало её, размазывало, делая похожей на расползающийся рисунок на поверхности воды. И даже когда она попыталась снова спрятаться внутри меня, в Сердечнике, её сущность, в отличие от остальных трофейных Аспектов, дрожала и размывалась.
Видимо, всё дело в том, что после того эксперимента с разделением та часть Албыс, что осталась самостоятельной личностью, хоть и занимала ячейку в Сердечнике, по сути своей являлась отдельным существом. Причём поле синь-камня она переносила относительно легко, просто закукливаясь сильнее. Но здесь, рядом с храмом, извивалась, как уж на сковородке.
— Ты что, не видишь?! Это место… Убивает меня!
Да вижу, вижу. Интересно. И очень похоже на то, что храм этот специализируется на изгнании бесов. В прямом смысле этого слова. Одержимость в этом мире — не такое уж редкое явление. Вон, даже к Гранитному дубу в университетском парке ходят паломники в надежде излечиться от негативных воздействий эдры. Но дуб-то просто прожорливое растение, которое всасывает в себя энергию. А вот это место действует более избирательно.
— Так может, это и к лучшему? — усмехнулся я.
— С кем ты разговариваешь? — оглянувшись через плечо, нахмурился Вяземский.
— Да так, мысли вслух. Вы-то куда, Сергей Александрович? Там ещё горячо. Да и вряд ли кто-то выжил…
Губернатор, упрямо наклонив голову и морщась от дыма, расшвыривал телекинезом обгоревшие брёвна, будто вознамерился разрушить церквушку окончательно.
— Там, под основным залом, несколько подземных келий, — пояснил он. — Изабеллу, скорее всего, держали там. Если она, конечно, ещё здесь…
Я кивнул и замедлил шаг, позволил ему отойти еще дальше. Тем более что соваться в самое пекло не хотелось.
— Прошу, уйдём отсюда! — в ужасе вытаращив глаза, прошептала Албыс. — Не дай мне сгинуть!
— Какое мне дело до тебя? Наоборот, хорошая возможность, наконец, от тебя избавиться.
— За что?! Я ведь исполняю свою часть договора! Я верно служу тебе, и буду служить впредь. Только оставь в живых!
— И это ты называешь жизнью?
— Лучше так, чем вовсе отправиться в небытие… — дрожа всем телом, прошептала она.
Выглядела она сейчас действительно жалко. Стоит босыми ногами прямо на пепелище, растрёпанная, перепачканная, рваная вышитая рубаха едва прикрывает тело, перепачканное в саже. Ну да, ну да. Призрак, а запачкалась. Актриса, каких ещё поискать.
С другой стороны, она и правда не раз оказывалась полезной…
— Служишь, говоришь? — прошептал я. — Куда ж ты делась, когда была нужна? Спряталась, и ни слуху, ни духу от тебя.
— Я… испугалась. Я почуяла… его. Но такого больше не повторится, обещаю! Тем более, что вы убили его! Убили Баранзара!