Ребенок для магиссы
Шрифт:
– Возможно, это и сделал твой дед, но ни в чем его не виню. Наоборот, я прекрасно понимаю его мотивы. Он хотел для тебя лучшей доли. Нормальную жену, которая сможет родить тебе детей... Да и я... Признаюсь, в детстве была в тебя влюблена, поэтому разрыв оказался для меня довольно болезненным. Но все давно уже прошло, и моя боль забылась. В моей жизни многое изменилось, когда я узнала, что бесплодна.
– Элиз, у нас с тобой еще будут дети!
– произнес он терпеливо.
– Не будут!
– рявкнула на него.
– Если бы ты уберег мои вещи, то, возможно, они могли бы быть...
– И тут же схватилась
– Наша с тобой помолвка давно расторгнута, и неважно, кто в этом виноват. Все закончилось, Эйнар МакГорн, и второй раз в одну реку нам уже не войти. Я вовсе не собираюсь выходить замуж - ни за тебя, ни за кого-либо другого. И вообще, нас убьют через неделю, потому что по нашим следам идет весь Дарден, а мой Орден не станет меня защищать. Какой смысл спорить?!
– В Твердыне я смогу вас защитить, потому что мой народ и моя земля мне помогут, - уверенно заявил горец.
– А с дедом я поговорю... Его ждет незабываемая встреча!
– в его голосе прозвучала угроза.
– Не надо!
– покачала я головой.
– Эйнар, как ты не понимаешь, что этот вопрос должны решать двое?! Мы оба должны хотеть этой помолвки! Так вот, я говорю тебе «нет»»! Мы давно уже выросли, все изменилось, и прошлого не вернуть.
– Для меня ничего не изменилось, - все так же упрямо произнес он.
– Я дал обещание своему отцу, что женюсь на тебе и стану любить так же сильно, как он любил мою мать. И я его сдержу. Причем сдержу с большим удовольствием, потому что ты очень красива, Элиз! И невероятно желанна.
После этого, так и не выслушав, что я собиралась ему сказать, пришпорил свою лошадь, сказав мне и Робину, чтобы мы не отставали.
До земель МакГорнов оставался день пути.
Глава 5
Все хорошее, как и плохое, имеет обыкновение заканчиваться. Вот и длинная дорога к Твердыне подходила к своему концу. Но перед тем, как въехать на земли Эйнара, мы заночевали в пастушьей хижине, расположенной на территории клана МакДаувеллов.
Гостеприимные пастухи накормили нас вяленым мясом и сыром с ржаным хлебом, напоили овечьим молоком, рассказывая Эйнару о том, что тот пропустил за семь лет своего отсутствия.
Именно столько его не было на Западе.
Говорили о затяжной и кровопролитной войне между сильнейшими кланами за спорные территории. Война эта длилась около трех лет – то утихала, но разгоралась с новой силой – и закончилась полтора года назад ничем, все остались при своих интересах.
Еще говорили о том, что его деду, Бешеному Вепрю МакГорну, все же удалось удержать свою власть. Как и прежде, он оставался выборным главой Большого Совета Кланов. Но, по слухам, старый Вепрь тоже начал сдавать. Эта зима – холодная и снежная – порядком его подкосила, и он надолго слег с длинным кашлем.
Но все-таки поднялся на ноги, заявив, что враги не дождутся!.. Он не отправится в могилу, пока не вернется его единственный внук. Тот самый, с кем Бешеный Вепрь так неосторожно поспорил, после чего Эйнар МакГорн оставил свой клан и отправился скитаться по белому свету.
– О чем же вы с ним поспорили, Эйнар? – спросила я, когда пастухи нас оставили.
Подозрительно бодро заявили, что на улице тепло,
Но стоило мне задать свой вопрос, как я осеклась, вспомнив, что мы, вообще-то, не разговариваем. Вернее, это я с ним не разговариваю.
Молчание я хранила остаток дня, но он от этого, похоже, нисколько не страдал. Подозреваю, горец даже не заметил, что я на него обиделась.
Поэтому я снова замолчала, уверенная, что Черный Волк МакГорн не станет мне отвечать. Но, к удивлению, Эйнар заговорил.
– Дед как-то сказал мне, что от меня нет никакого толка и столичное образование меня только испортило. Я уже больше не похож на горца, поэтому мне не место на землях МакГорнов.
– Так и сказал?! – Кстати, я давно подозревала, что Эйнар учился в столице – его манера речи давала о себе знать. – Выходит, он сам тебя и прогнал?
Эйнар пожал плечами.
– Скорее, у нас с ним вышел спор. Я как раз вернулся из столицы, и дед в запале заявил, что я вырос никчемным и ни на что не годным оболтусом. И что он даже рад, что мой отец умер и не увидел, что из меня получилось.
– Жестоко, – вздохнула я, – и несправедливо. Но, подозреваю, он уже много раз пожалел о своих неосторожных словах.
– Сложно сказать, знакомо ли моему деду чувство сожаления, – усмехнулся Эйнар. – Но уехал я потому, что решил доказать самому себе, что от меня есть толк.
– И доказал?
Он пожал плечами.
– Я провел в поисках этого ответа почти семь лет. Сначала воевал, затем, когда война с Нубрией подошла к концу, отправился странствовать по миру. Побывал в той же Нубрии, Осторге, Белезе… Охранял караваны, вершил королевское правосудие, разыскивая убийц и прочих мерзавцев, пока в один прекрасный момент я не понял, что на этом все и что пришла моя пора возвращаться домой. Это походило на внезапное озарение. Мне даже показалось, будто бы со мной заговорили Боги. Именно тогда я повернул Грома на Запад.
– И остановился в том трактире, – пробормотала я, – где встретил меня, а потом мы нашли Робина.
Эйнар кивнул.
– Да, и я думаю, наша встреча была предначертана свыше.
На миг я растерялась, не придумав, что ему возразить. Да и надо ли ему возражать? Нашу встречу в том трактире сложно было назвать случайным совпадением. Быть может, нас специально свели Боги, чтобы мы позаботились о Робине?!
Кто знает о путях, которыми Они нас ведут?
Тут Эйнар подкинул в очаг еще пару поленьев, и затянувшуюся тишину наполнил треск занявшегося огня.
– Спи, – сказал он мне. – Тебе надо отдохнуть. Я выйду наружу, покараулю.
Робин давно уже сопел, растянувшись рядом со мной на волчьей шкуре, и я внезапно поняла, насколько сильно устала. День был длинным, а новость о том, что Эйнар – мой бывший жених, порядком лишила меня сил.
Подумав, что сейчас не самое лучшее время для споров, я устроилась рядом с Робином. Мальчик завозился, нащупал во сне мою руку. Взялся за нее теплыми пальчиками и снова засопел. Вот и я… Глаза закрывались, меня окутывало приятное тепло, идущее от очага, и я тоже стала погружаться в сон. Но приоткрыла веки, почувствовав на себе чужой взгляд.