Ревизор: возвращение в СССР 33
Шрифт:
– Почему?! Она ещё спрашивает, почему? – в ярости заорала хозяйка. – Мне из жилкомиссии звонили! Спрашивали, что за бордель я тут устроила?! Грозятся квартиру на перераспределение передать, раз она по назначению не используется! Всё из-за тебя, шлюха! Убирайся немедленно! Чтоб духу твоего здесь не было!
Оказавшись на улице с кучей своих вещей, потрясённая Регина побрела в сторону дороги и попыталась остановить машину. Только минут через пятнадцать возле неё остановилось такси. Она назвала свой домашний адрес и сама предложила десятку. У неё не было сейчас
Мать уже была дома, но смотрела на нее, как на пустое место. Молча открыла дверь, молча пропустила ее с вещами внутрь. Ни здравствуй, ни вопросов о том, как у нее дела… Ну и чёрт с ней, – решила она, молча затащила всё в свою комнату и закрылась там.
Но пришёл с работы отец и началось… Родителям, оказывается, звонили ещё на той неделе из деканата и сообщили, что исключили её из университета за аморалку.
Отец не выбирал выражений и орал так, что Регина не выдержала:
– Что ты на меня орёшь?! Ты ничего не знаешь! А там такое на кону! Там такое творится! Им ничего не стоит человека в тюрьму просто так отправить! Не то, что из университета исключить! Но я уже была в милиции! Они ещё пожалеют, что со мной связались!
– Ты была в милиции? – еще сильнее побагровел отец.
– Да, принесла им информацию обо всех грязных делишках гагаринского райкома.
– В милицию? Ну ты и дура!
***
Глава 6
***
Москва. Квартира Быстровых.
– Ничего я не дура! – оскорбилась Регина. – Я знаю, что говорю! Но милиция разберётся с этими жуликами!
– Так! Рассказывай всё! – потребовал от Регины отец, довольно бесцеремонно взяв за плечи руками и посадив её на кровать. – При чём здесь жулики и милиция?
– Что рассказывать? – растерялась она от неожиданности, но отец навис над ней с решительным видом. – Там во всём районе хищения масштабные на предприятиях, а райком делает так, чтобы там никаких комиссий и проверок не было и деньги со всех получает. Ты бы знал, какие там суммы крутятся!
– Не знаю и знать не хочу! – схватился за голову отец. – Ты знаешь, что бывает с теми, кто чужие деньги считает?..
– Боже мой! – простонала мать.
– И ты с этим пошла в милицию? – продолжал он.
– Конечно. А что я должна была делать? Если они меня из университета отчислили? А у меня даже тройки ни одной нет!
– Дура! Какая же ты дура! – повторял отец.
– Ты как будто вчера только родилась! – вторила ему мать.
– Какая милиция?! – наклонился он к ней, потрясая перед её лицом руками. – Где ты видела, чтобы подчинённые против начальства шли? Партия – наш рулевой! Ты вообще хоть раз задумывалась о смысле этой фразы, которая из каждого утюга звучит?
– И что, они мне не помогут? – начиная с опаской поглядывать на родителей, спросила Регина.
– Помогут! Конечно, помогут! – едко скривился отец и крикнул, наклонившись, прямо в лицо дочери. – Выселят нас всех из-за тебя в Сибирь или ещё куда подальше!
Резко махнув рукой, он вышел из комнаты.
– Что
– Раньше надо было делать! – услышала она голос отца. – А теперь уже поздно! Ещё после первого раза надо было отправить её куда-нибудь на комсомольскую стройку, раз ей в Москве спокойно не живётся, не учится!
Тоже мне отец! – фыркнула Регина, немного успокаиваясь. – Вместо того, чтобы броситься защищать своего ребёнка, на комсомольскую стройку надо было отправить! Тьфу!..
Тут как раз и в дверь позвонили. Мать пошла открывать дверь. Регина услышала чужой мужской голос. Какой-то капитан хотел её видеть. До этого разговора с родителями она ждала этого визита, но реакция родителей ее напугала. И вместо того, чтобы броситься в коридор, она застыла на своей кровати, как приклеенная. Может, они и правда лучше меня разбираются во всем этом?
– Зачем вам она? – спросила визгливым от волнения голосом мать.
– Мне надо с ней поговорить, – настаивал капитан.
– В нашем присутствии, – потребовал отец.
– Как хотите! Может, так оно и лучше, – согласился капитан.
Регина напряжённо следила, как открывается дверь в её комнату. Сначала вошла бледная мать и села на стул возле письменного стола, за ней зашёл милиционер в форме. Отец встал в дверях. По нему было видно, что он сильно волнуется. Нервное состояние родителей передалось Регине, и она вцепилась руками в кровать.
– Капитан Баринов, – показал он ей своё удостоверение, но она ничего не разобрала там. Зато отец попросил ему тоже показать.
– ОБХСС? – проговорил он и обессилено сел на кровать неподалёку от дочери.
Капитану присесть никто не предложил, и он остался стоять.
– От вашей дочери, товарищи, поступило заявление, в котором она обвинила партийное руководство целого московского района в противоправных действиях. По результатам проверки эти факты не подтвердились. Получается, ваша дочь оклеветала честных советских граждан. Мало того, она пыталась дискредитировать в их лице государство… Это все находит свою оценку в соответствующих статьях Уголовного кодекса… И что мне прикажете делать? По-хорошему, я должен возбудить против вашей дочери уголовное дело!
– Послушайте, товарищ капитан, – поднялся отец и Регина увидела, что у него руки трясутся. – Можно же обойтись без этого на первый раз!
– Сложно с учетом других факторов. У вашей дочери очень плохая характеристика из МГУ, её исключили из комсомола за аморальное поведение и отчислили… При этом, до этого у неё был строгий выговор тоже за клевету, – с сомнением произнёс капитан, и мать застонала, закрыв глаза рукой. – Года с тех пор не прошло и, вот, опять то же самое, только теперь это уже всё гораздо серьёзнее. Это клевета на советскую власть и её представителей.