Ричард Длинные Руки – маркиз
Шрифт:
В зал вдвинулся, едва не задев спиной и головой косяк, багровый с окалиной по всему телу демон. Он шел на четвереньках, но и в таком положении оказался с меня ростом. Под ним потрескивали и прогибались каменные плиты.
Я крикнул предостерегающе:
– Эй-эй, ничего не перепутай!
Демон распахнул жуткую пасть, с этими крупными зубами она показалась мне ковшом экскаватора. Я услышал низкий рев:
– Ты… должен умереть…
– Так я и умру! – крикнул я. – Когда-то. От старости!
Он ревнул, приближаясь:
– Хозяин велел принести
– Ну так и неси! – отпарировал я. – Но никто не велел отрывать тебе ее от тела! За это хозяин тебя накажет!
Он остановился на миг в нерешительности, затем проревел уже тише:
– Тащить… всего?
– Тащи, – подтвердил я, – но не повреди тело!.. За это накажут!
Он ухватил меня за плечи обеими лапами с неожиданным проворством. Я ударил мечом обеими руками снизу, острое лезвие с трудом пронзило его толстую шкуру и плоть. Демон взревел, отпрянул, я едва успел выдернуть меч и тоже поспешно отступил на шаг, упершись в стену.
От жуткого рева в комнате поднялся ветер. Магические свечи затрепетали сильнее и погасли. В комнате разлилась чернильная тьма, я поспешно создал шарик света, он поднялся к своду и давал ясный нейтральный свет.
Демон все еще в середине комнаты, на груди кипит широкая оранжевая рана, желтые струйки вытекают и быстро застывают красными наледями. Рана на моих глазах затягивается, я понял, что будет дальше, подскочил и рубанул демона по голове… он закрылся лапой, лезвие рассекло когтистую пятерню, и новый жуткий рев всколыхнул дворец. Я замахнулся снова, демон прыгнул. Я успел ударить мечом, но от сильного толчка отлетел к стене, ударился с такой силой, что все тело пронзили тысячи ножей.
Я слышал, как затрещали кости, во рту полно крови. Я откатился, успел подняться на колено, демон навалился, я снова вонзил меч, демон зарычал, попытался отстраниться, я тоже дернул меч на себя, но едва высвободил, ударил снова, а потом еще и еще.
Оранжевая кровь из демона хлестала струями и застывала на полу металлическими брызгами. Там вспыхивали огоньки, запахло горелым. Он сообразил наконец, что единственное спасение от боли – покончить со мной побыстрее, бросался и пытался достать лапами, пастью, или хотя бы сбить наземь корпусом. Я рубил и жалил мечом, но вскоре выдохся, а лютая боль то и дело стегала по телу с такой силой, что едва не терял сознание.
Не знаю, сколько мы так дрались, у демона регенерация, у меня она же, наконец я исхитрился сильным ударом отрубить когтистую пятерню. Она упала наземь с таким звуком, словно грохнулась стопудовая гиря. Демон ревел и надвигался, я жадно хватал ртом воздух. Сильный удар сбил меня на землю, но теперь я видел слабое место гада и, даже лежа на полу, ударил из всей силы по задней лапе.
Лезвие срезало в самом тонком месте, хотя лапы демона, как колонны в античном театре. Он взвыл, захрипел, словно подавился, а я откатился и вскочил на ноги. Меня шатало, стены качаются из стороны в сторону, от дыма першит в горле.
Я прохрипел:
– Убирайся… И передай своему хозяину…
Демон проревел:
– Ты…
– Не говори «гоп», – прохрипел я.
– Ум… решь…
– После тебя, – ответил я.
Он поворачивался на месте, не в силах двигаться, вместо передней правой и задней правой теперь одни культи, я замахивался, заставлял его дергаться, наступать на раненые лапы и реветь от боли. Когда он, ослабев, перестал отмахиваться, я нанес два быстрых жалящих удара. Он прыгнул в мою сторону, а я, собрав все силы, сбоку ударил по толстой шее.
Лезвие рассекло до середины, я думал, там и застрянет, но меч словно обрел собственную волю, бритвенно-острая сталь прошла насквозь этот багровый кошмар. Голова отвалилась, из обрубка шеи плеснуло струей горячего металла.
Я отпрыгнул, когда голова с тяжелым металлическим стуком ударилась о пол. Рев мгновенно умолк, от наступившей тиши заломило в ушах.
– Зря сказал гоп, – прохрипел я устало расчлененной туше, – я еще тот гопник…
Ноги подкашиваются, я тяжело опустился в кресло и, поставив меч между ног острием в пол, оперся гудящими от усталости руками. На полу безобразно бугрятся металлические наплывы и брызги. Отрубленная голова с застывшими в изумлении глазами лежит у самых ног, а конечности разбросаны по залу. Дым постепенно вытягивается через окна.
В распахнутые двери осторожно заглянула голова в шлеме, исчезла. Послышался топот ног, крики, я даже не понял: испуганные или радостные. Наконец вбежал Эльрих, помятый и запыхавшийся. Глаза его расширились, когда увидел меня, отдыхающего после моих развлечений, а посреди комнаты застывшую груду металла. Отрубленные конечности еще сохранили очертания передней и задней лапы, но уже прикипели к каменному полу, пропалив ковры.
– Немножко напачкал, – сказал я виновато. – Но пожара нет!..
– Как вы…
Я с усилием поднялся и вежливо поклонился.
– Сэр Эльрих, я уже собирался выходить, как этот… это существо вломилось как-то даже грубо, по-хамски… Никакого политеса от таких существ! Даже не поклонилось, хуже простолюдина. Я искренне сожалею! Как смогу, постараюсь возместить… Если в моих силах, конечно.
Он, не слушая, смотрел в ужасе на превратившегося в груду металла демона.
– Это же рэдфаейр!
– Красивое имя, – согласился я. – Как у женщины. Правда, что-то в таком имени… гм…
В дверной проем заглядывали люди. Одни сразу отскакивали, завидев отрубленную голову, другие опасливо входили, держась поближе к стенам. Наконец послышался звон железа, по коридору протопали рослые стражи, и в зал вошли король Хенрих и герцог Людвиг.
Я видел, с каким изумлением они оглядели отрубленные лапы и голову. Герцог еще ахал и отдавал распоряжения слугам, суетливо указывая, что и как делать, а король внимательно оглядел меня с головы до ног.
– Снова вы, маркиз…
– Я уже собрался уходить, – сказал я, оправдываясь. – Ну вот уже прям был в дверях, когда этот… это… ну, этот невежда вломился, даже «драсте» не сказал, скотина.