Рисующий светом

Аристова Валерия

Миссис Хамфри повела плечами. На ней было открытое платье, похожее на бальное, только скромнее. Плечи она закрыла кружевным шарфиком, будто стеснялась показывать их на людях. Но насыщенный розовый цвет был ей к лицу, а пучок нарциссов в светлых волосах делал невероятно хорошенькой.

— Не все предложения следует принимать, миледи.

Дженни так и подмывало спросить, кто же сделал гувернантке предолжение? Но она молчала, надеясь, что та сама ей потом скажет.

— Такие стоит! Ирен, вам тридцать лет! Ему не на много больше! Да, он грузен и, может быть, не очень красив, но в вашей ситуации нельзя быть столь разборчивой!

У него неплохой доход и дом в Ливерпуле!

— Но я выхожу замуж не за дом в Ливерпуле, — сдержанно проговорила миссис Хамфри, — я уже была однажды замужем. И мне не хочется повторить этот опыт.

Она встала, показывая, что разговор окончен. Глаза её снова остановились на Дженни, прежде, чем она направилась к леди Гортензии.

— Самое главное в жизни — это любовсь, миледи, — сказала она уходя, — и нет таких домов, которые заставят меня снова выйти замуж без любви.

Леди Стентфорт поджала губы.

— Вот всегда так, — проговорила она, когда миссис Хамфри ушла, — одной подавай деньги и замок, а другая мечтает о любви! Хотя кажется, что дурочкой бы быть той, что проявила рассчет! А той, что за тридцать лет не сумела сделать умных выводов, быть бы поумнее!

И она тоже ушла, оставив Дженни одну.

Дженни хорошо поняла, кого имела в виду под рассчетливой особой леди Стентфорт. Смотря на её немного грузную фигуру в черном шелке, она размышляла о любви.

Возможно, миссис Хамфри права, отказываясь от материальных благ, если любви в её сердце нет. Зачем нужны дома, замки, деньги, если жизнь не мила? Если сердце не поет, не расцветает нарциссами от одного только вида возлюбленного? Если жизнь не трепещет в сердце, когда он подаёт руку под звуки вальса?

Душа её рвалась к лорду Лукасу, и все балы, гости, угощения не были так важны, как их тихие вечера в лаборатории, где они спорили и ставили эксперименты, где они были счастливы только потому, что могли общаться друг с другом!

Глава 23

Где Дженнифер узнает о делах миссис Хамфри

Нарциссы отцвели, уступив место другим цветам. Лорд Лукас и Дженни целые дни проводили вместе. То они сидели в лаборатории, и изыскания их продвигались с огромной скоростью. То шли гулять в поля, где Дженни собирала цветы, а лорд Лукас ставил камеру и проверял разные свои теории. Так родился снимок Дженнифер с охапкой цветов, первый снимок, который им удалось наконец размножить на бумаге.

Это была победа. А началось все с негативных пластин, которые отражали цвета наоборот. Где должен был быть чёрный — там был белый, а где белый — там был черный. Но подобрав химикаты, лорд Лукас сумел сделать оттиск на бумаге и закрепить его в позитивном виде. А потом ещё один. И еще. Дженнифер хлопала в ладоши, когда её портрет был вынесен на свет Божий. Он не потемнел, не посветлел, не стерся и не облез. Он был настоящей картинкой, нарисованный светом и закреплённой химическими веществами на белом листе.

Лорд Лукас выглядел победителем. Он даже подхватил Дженнифер на руки и закружил по комнате, а потом они замерли, глядя друг другу в глаза.

— Я поеду в Лондон, — сказал он, крепко сжимая её руки, — в Лондон, в Париж, в Петербург. Дженнифер, я приглашаю вас поехать со мной.

Она боялась дышать. Она знала, что он любит ее, ведь миссис Хамфри так часто повторяла ей это.

Но сам лорд Лукас никогда ничего подобного не говорил. Сейчас же рука его судорожно сжимала её руки. Другая рука легла на плечо, будто он боялся, что она сбежит. Но Дженни кивнула, одним движением головы решив свою судьбу. В этот миг губы их встретились. Дженни почувствовала поцелуй, но не отпрянула, а наоборот, прижала к себе его голову, зарываясь пальцами в длинные чёрные пряди.

— Я люблю вас, — услышала она слова, о которых так мечтала ночами.

— И я вас люблю…

Лорд Лукас тут же её отпустил. Глаза его сияли, но он отошел, быстро переключая внимание на внешний мир.

— Нужно все собрать. Записи, химикаты. Бумагу, которую я сделал для этих целей. Собрать и уехать. И гори оно все синем пламенем! Поженимся где-нибудь по пути. Лишит наследства? Да плевал я на него. У меня в руках клад! И в Лондоне это будет сенсацией!

Дженни подхватила его возбуждение. Они собирали все в сундук, будто собирались бежать именно в этот миг. А когда сундук был собран, выяснилось, что снимки, так взбудоражившие их, потемнели.

Лорд Лукас как-то сразу сник. Сначала он ходил по комнате, о чем-то размышляя, потом решил, что уедут они через неделю. Нужно было все подготовить, придумать предлог, под которым он мог выехать из замка с сундуком, где поверх всех важных вещей положили немного одежды и драгоценностей. Нужно завершить дела и ничего не забыть. И, главное, нужно доработать закрепитель, чтобы изображения получались более четкими и устойчивыми. Всего неделя, и тогда уедут они с чистым сердцем.

— Берем только самое необходимое, Дженни, — сказал он, — у меня есть счёт в банке, я не так беден, как вам кажется. Я не завишу от отца, потому что имею наследство от дяди и материнскую долю. Так что не переживайте, дорогая моя, мы не окажемся в положении Мэри, которая ни о чем не думала, а я не был тогда совершеннолетним.

Дженнифер кивала, соглашаясь на все его предложения, а потом ассистировала ему, когда он снова и снова пытался подобрать химикаты. Она ушла, когда солнце село за горизонт. Завтра лорд Лукас решит, как лучше выбираться из замка, чтобы никто не подумал чего-то лишнего. А через неделю они будут уже далеко!

План был замечателен. Дженнифер весь вечер сидела, как на иголках, мысли её скакали, она думала то о матери, то о графе Вортон, который похитил её насильно и которму она ничего не должна. Да, он похитил ее, а она сбежала, квиты. Её очередь оставить его в дураках! Лукас — это её шанс — стать счастливой! Несколько дней — и она навсегда покинет замок Сидал, навсегда простится с этим местом, которое чудилось ей золотой клеткой, а оказалось на проверку замком заколдованного принца. Она расколдовала принца, и замок готов выпустить её!

— Мисс Лейси! — в дверь постучали.

Дженни вздрогнула. Она уже приготовилась ко сну, но вскочила, узнав голос миссис Хамфри.

Та быстро вошла, стоило Дженнифер открыть защелку замка.

— Вот, — она положила перед ней лист бумаги, — смотрите, что мне удалось раздобыть!

Лицо миссис Хамфри было взволновано, белая рубашка развевалась от быстрого шага, и Дженни вдруг узнала в ней того призрака, что когда-то подливал ей в кружку яд. Она отпрянула, но выражение лица миссис Хамфри было настолько тревожным, что Дженнифер взяла лист и пробежала его глазами.