Родиться заново в Париже. Как научиться французской легкости и обрести счастье
Шрифт:
На это последовал ответ:
– Приехать несложно, просто я знаю, как это получится. Мы поживем два дня как летом, будет хорошо, а потом разъедемся. И, судя по всему, тебе это большой радости не принесет.
Только поэтому не еду.
– Спасибо, конечно, за заботу. Мне, безусловно, далеко до вашего прагматичного ума, месье. Но я живу по принципу, что можно и порыдать недельку, но потом вспоминать всю жизнь.
– А я, например, не хочу неделю рыдать.
Я
Больше мы не переписывались. И от этого мне стало еще хуже. Я постоянно была на пределе, готовая в любой момент расплакаться по любой мелочи. Например, один раз я купила в какой-то палатке сэндвич и попросила по-английски его разогреть. Пожилая продавщица только пожимала плечами, хотя я упорно тыкала в микроволновку. А потом я шла по улице со своим холодным сэндвичем, и слезы градом текли по щекам.
Меня никто не понимает. Я хочу домой, к маме…
В этом круговороте непонимания, казалось, только Саша возвращала меня на землю к моей изначальной цели и призывала не отказываться от нее и двигаться дальше.
Она писала мне:
– Помню, когда я жила в Штатах, у меня был поклонник, который аж жениться предлагал, но когда я оказалась в дикой депрессии одна, я ему позвонила, и он меня послал! Просто как чувствовал, что я слабая стала. Это чертовски подло, но такова человеческая натура.
– Что же мне делать?
– Тебе нужно стиснуть зубы, забыть Андрея и продраться сквозь этот первый непростой период. Одно на другое наложилось, но потом все будет иначе, я уверена – и язык выучишь, и компанию найдешь, просто нужно подождать немного. Андрей тебе кажется таким нужным просто от одиночества. Будь я провидцем и знатоком душ незнакомых мне мужчин – стала бы миллионером. Но думаю, что ты так все время привязываешься к мужчинам, и им кажется, что ты их чуть ли не в ЗАГС тащишь.
– Все это так сложно.
– Да, с европейцами сложно, они другие, но почему бы не использовать твой приезд, чтобы научиться у них чему-то? Отпустить все это давление со стороны всех женатых вокруг и перейти в лагерь европейского мышления, где «никогда не поздно» и «живу для себя». Вот у меня перед глазами очередная европейская пара: он готов жениться и детей делать хоть сейчас, а она все тянет и медлит. Мне это самой непонятно, но оно так есть. Почему нельзя просто быть вместе и не ставить вопрос «что дальше»?
Саша считала, что заявлять о своей любви и тащить меня обратно в Москву – это слишком большая ответственность для мужчины. И вообще, серьезность складывается сама собой, для нее деклараций о любви не надо. И я решила избрать эту теорию в качестве оправдания нашей с Андреем несложившейся истории и бросить все силы на то, чтобы выкинуть из головы этот чертов будильник, который тикает, напоминая о возрасте, избавиться от неустанного желания быть рядом с мужчиной, а вместо этого заниматься серьезно учебой, изучать местные нравы и постигать искусство быть француженкой – независимой и
Новый сосед
Наконец-то мне удалось найти два объявления, где некие лица мужского пола предлагали сдать комнату в своей квартире за приемлемую цену, и более того, они отвечали мне на имейлы на приличном английском, что уже сильно облегчало дело.
Первый адрес находился в районе P'eriph'erique – окружной автодороги, что-то типа местной МКАД. Район больше походил на спальный, чем на тот образ старинного charmant [8] Парижа из художественных фильмов. Второй находился хоть и немного ближе к центру, но все же в одном из самых маложивописных районов с серыми многоэтажными постройками, да к тому же недалеко от местного «чайна-тауна».
8
Очаровательного (фр.).
Ну, ничего, сама виновата. Не нужно было пускаться в такие авантюры, не подготовив почву, и раскатывать губы, что с моими скромными финансами сейчас я за секунду найду шикарную квартиру в центре. Париж – город дорогой, и наслаждаться такой его прелестью, как проживание в типичном парижском антураже, который мы привыкли наблюдать, проходя по туристическим маршрутам, тут можно только с деньгами. С большими деньгами.
Первым арендодателем оказался двадцатилетний выходец из Алжира, и, несмотря на всю его приветливость, когда он показал мне мою комнату, а точнее – диван в гостиной с открытой кухней, я сразу представила, как он будет там целыми днями распивать пиво с друзьями, и вежливо отказалась.
Вторая квартира вызвала у меня еще больший шок, а точнее – ее хозяин. Дверь мне открыл пожилой мужчина на инвалидной коляске. Квартира оказалась, как и первая, довольно небольшая, двухкомнатная, со старой мебелью и всяким хламом, и располагаться мне также предлагалось на диване в гостиной.
Видя мой растерянный взгляд, хозяин решил, видимо, выложить свой последний козырь, чтобы уговорить меня переехать, и сказал, что ему сложно следить за хозяйством, поэтому если бы я согласилась помогать ему с уборкой, с покупкой продуктов и готовкой, он мог бы мне сдать комнату бесплатно. В довершение ко всему он пообещал мне подписать любые бумаги, которые были мне нужны для префектуры.
Учитывая мое отчаяние и готовность паковать чемоданы и возвращаться в Москву, даже не закончив учебу, последний аргумент заставил меня задуматься. Условия, конечно, далеко не королевские, зато я смогу серьезно сэкономить и решить наконец-то все свои административные дела. В общем, я согласилась.
В тот же день я перевезла свои чемоданы в новое жилище. По случаю переезда я приготовила нам со Старичком, как я стала называть хозяина квартиры, отменный ужин, a он даже отыскал в запасах бутылочку хорошего бордо. Он довольно неплохо владел английским (ведь в далеком прошлом он был ресторатором и много работал с иностранцами), мы легко общались, и мне он показался хорошим человеком. После ужина я торжественно вручила ему на подпись подтверждение о приеме на проживание.