Родник счастья
Шрифт:
— Не скучаешь по ней?
— Нет. С тех пор как маменька смылась, стало куда лучше. Она Питера обижала. Обзывала глухарем, даже в доме жить не разрешала. Вот папа и сделал пристройку — специально для Питера.
— Похоже, твоя мать не очень-то разбиралась в людях. Уж насчет Питера-то она точно ошибалась.
Леви говорил, а сам внимательно следил за выражением лица Никки.
— Ты хочешь сказать, что она и насчет тети Эмили тоже ошибалась?
— Очень даже возможно.
Лицо Никки менялось по мере того,
На востоке поднялась луна и посеребрила черные локоны Никки — теперь девушка казалась существом неземной красоты. У Леви перехватило дыхание. Он едва не застонал вслух. Не хватало еще в нее влюбиться! Пять долгих лет прошло с тех пор, как нежная страсть затуманила ему глаза и обманула его. Нет, это все волшебный лунный свет. А охватившее его чувство — не что иное, как самая пошлая похоть, он слишком долго воздерживался от близости.
— Ты прав, — решительно кивнула Никки.
— Что? — на миг ему показалось, что она расслышала его мысли.
Никки положила щетку и улыбнулась ему.
— Глупо верить на слово моей матушке. Я, конечно, не собираюсь встречать тетю Эмили с распростертыми объятиями, — предупредила Никки, — но я посмотрю, какая она.
Никки отвязала повод и вывела Конфетку на улицу, в загон.
Леви как раз достал из кладовки свое седло и положил его на козлы, когда Никки вернулась в сарай.
— Надо приготовить для тети Эмили кладовку рядом с комнатой Питера. Как ты думаешь, она не могла бы помочь папе?
— Может, и могла бы.
— Она ведь, наверно, сто раз имела дело с такими больными… — Никки умолкла, увидев седло. — Ты куда-то едешь?
— Я думаю, мне можно съездить в город сегодня ночью?
— А… — Ее лицо помрачнело. — А зачем?
Леви взял свою уздечку.
— Мало ли какие дела могут быть у человека в городе?
— А… а к завтраку вернешься?
Его зубы блеснули в полумраке.
— Что же может удержать меня от твоих оладьев!
Она остановилась в дверях и долго-долго смотрела ему в лицо, словно хотела запомнить навсегда.
— Леви…
— Да?
— Спасибо за все, что ты сделал для нас.
Он обернулся, удивленный ее серьезным тоном. Выражение лица Никки говорило больше, чем слова. Она думала, что он покидает их.
— Я завтра вернусь, Никки. Я не собираюсь уехать, не попрощавшись.
— Я… Спокойной ночи.
Она побежала через двор к дому. Леви вышел на порог и проводил ее взглядом.
— Спокойной ночи, Никки, — тихо шепнул он.
7
По дороге в город Леви не переставал бороться с собой. Он не забыл ни своего несчастья, ни клятвы, что больше не позволит любви ослепить себя. Синтия Мэсон — один звук этого
Брат пытался предупредить его, но Леви и слушать не хотел; даже тогда, когда Коул сказал ему, что Синтия флиртует со всеми подряд. Она убедила Леви, что любит только его, и Леви поверил. Когда он предложил ей руку и сердце, она ответила нежной улыбкой и страстным поцелуем, а через два дня исчезла.
Ходили слухи, что она сбежала с другим, но разбитое сердце Леви отказывалось верить в это. А потом из Сан-Франциско пришла телеграмма, что Синтию похитили, и Леви поверил каждому слову. Он помчался в Сан-Франциско, твердо решив вырвать Синтию из лап чудовища, что держит ее в плену.
А в Сан-Франциско Леви узнал, что все это — хитрый трюк, с помощью которого Синтия со своим любовником выманили у доверчивых простаков немало денег в качестве «выкупа». Первый раз в жизни Леви был разъярен настолько, что действительно мог совершить убийство. Но вместо этого он забрел в первый попавшийся кабак и напился до потери сознания. А на следующее утро он очнулся на пути в Китай.
Вдали показались огни города. Леви вздохнул. Быть может, он даже обязан Синтии. Гнев и ярость сделали его достаточно стойким, чтобы вынести тяготы моряцкой жизни. Если бы не она, он не повидал бы мир и никогда не узнал, как болит разбитое сердце.
Но пережить эту боль во второй раз? И к тому же глупо влюбляться в девушку, которая настолько моложе его. Да и не стоит об этом думать. Бутылка виски и сговорчивая девка из салуна — и вся эта «любовь» к Никки развеется как дым.
Ноувуд — городок небольшой, но салун был почти полон. В зале стоял гвалт, и когда Леви подошел к стойке и спросил бутылку виски, никто не обратил на него ни малейшего внимания. Огненное пойло обожгло ему глотку. Леви поморщился. Хорошо! Чем дряннее виски, тем быстрее исчезнет неприятный привкус, который всегда появлялся у него во рту, когда он думал о Синтии.
Он выпил три рюмки и наливал себе четвертую, когда его вывел из задумчивости вкрадчивый голосок за плечом:
— Привет, ковбой! Посидим вместе?
Ему повезло: она была молода и недурна собой, профессия еще не успела ее изуродовать. Волосы медно-рыжие — тоже хорошо: не будет напоминать ни о блондинке Синтии, ни о черненькой Никкн. Как раз годится, чтобы заставить забыть об обеих женщинах, что не выходят у него из головы. Леви приветствовал ее ленивой улыбкой.
— Именно тебя мне и не хватало. Заказать тебе выпивку?
— Зачем? — Она выразительно глянула на бутылку. — Ты что, собираешься выпить все это один?
— Ну, такое пойло не для женщин! — расхохотался Леви. — Может, тебе чего послабее?