Роковая тайна сестер Бронте
Шрифт:
Войдя в комнату, они нашли Энн спокойно и невозмутимо сидевшей за своим дневником. Всецело поглощенная своим занятием, девушка, казалось бы, не замечала ни неожиданного появления сестер, ни того непривычного, взволнованного ожидания, какое сразу наполнило каждый уголок их маленькой тихой комнаты. Максимально сосредоточившись, она старалась излить на бумагу внезапно нахлынувший на нее поток бурных, неведомых дотоле чувств.
…Еще с раннего детства смиренная пасторская дочь Энн Бронте была приучена к регулярному систематическому труду; обстоятельство сие, несомненно, помогло ей с отличием завершить обучение в школе мисс Вулер. Так же, как и ее старшие сестры, девушка отнюдь не отличалась ни крепким здоровьем, ни физической силой, но тем не менее была чрезвычайно требовательна к
Вот и сейчас все существо юной Энн Бронте стремительно наполнялось новыми светлыми чувствами, столь неожиданно и незаметно ворвавшимися в ее жизнь. С того момента, как девушка увидела в окно незнакомца, она уже не могла заставить себя думать ни о ком другом, кроме него.
«Кто этот человек? — недоумевала Энн. — Для чего он явился в наш дом?» Она видела его лишь издали, да и то мельком, но успела мгновенно уловить во всем его облике какую-то особую притягательную силу, тотчас лишившую ее власти над своими чувствами и отдавшую их во власть прелестного таинственного незнакомца.
Энн Бронте сама себе удивлялась. В самом деле: откуда бы вдруг взяться этому приподнятому, взволнованному настроению, какое прежде было ей чуждо? Неужели это любовь с первого взгляда? Неужели это и вправду случилось… случилось именно с нею? Девушке тотчас вспомнилось, как ее внешне невзрачная, но гордая сестра Шарлотта с невозмутимой легкостью отклонила предложение руки и сердца Генри Нассея как раз по причине краткости их знакомства. «Узнай только Шарлотта о моих теперешних ощущениях, — размышляла Энн, — она, уж верно, от души посмеялась бы надо мной и прочла бы назидательную проповедь о длительности периода формирования взаимных чувств». Впрочем, как знать, быть может, Шарлотта была бы права, и те буйные помыслы, что безраздельно владели сейчас сознанием бедняжки Энн, — всего лишь плод ее разгоряченной фантазии, своеобразный выход вовне нереализованного стремления любить и неутоленной жажды любви?
Воспоминание о сестрах наконец вернуло Энн к реальности, и только тогда она услышала возле себя веселые голоса Шарлотты и Эмили. Сестры, по всей видимости, пребывали в наилучшем расположении духа и приглашали свою драгоценную «малютку Энн» разделить с ними одно из самых редких и желанных для барышень удовольствий — принять в своем доме молодого джентльмена. Девушка поспешно отклонила столь лестное предложение, сославшись на внезапную головную боль, сама же втайне была безмерно обрадована и взволнована сообщением сестер о новоявленном госте. Словно неистовой молнией пронзила все ее трепещущее юное существо восторженная мысль: «Значит, он все еще здесь!»
Дотоле Энн Бронте была убеждена, что сей нежданный посетитель столь же внезапно покинул их благословенное жилище, как и появился в нем. Сначала до ее жадно внемлющего слуха еще доносился сочный оживленный голос незнакомца, гулко отзывавшийся в каждом стуке ее упоенного сладчайшей истомой сердца. Однако очень скоро этот блаженный звук как-то резко затих. Угрюмые стены пастората вновь наполнились гнетущей тишиной, ставшей в тот момент для бедной девушки зловещей и устрашающей. Напрасно она напрягала свои душевные силы, с всевозрастающей тревогою прислушиваясь к тому, что происходит за пределом ее уютной одинокой горницы; никаких признаков пребывания в доме молодого священника более не обнаруживалось.
И вот оказалось, что все это время он был здесь. Энн с трудом удержалась, чтобы не издать восторженного возгласа — присутствие подле нее обеих сестер пресекло на корню сей отчаянный порыв.
Сами же Шарлотта и Эмили Бронте, с беспокойством наблюдавшие все это время за поведением младшей сестры, видевшие ее невообразимое смятение и тотчас оценившие ту гигантскую волю, какую той пришлось приложить, чтобы более-менее успешно обуздать свои чувства, поистине
Деликатные молодые леди не стали более досаждать сестрице своим навязчивым присутствием. Они с несказанным удовольствием оставили ее в благословенном одиночестве и отправились вниз занимать гостя, предварительно условившись с Энн в том, что она непременно спустится к торжественному ужину, каковой будет нынче даваться в пасторате в честь юного гостя.
Ужин действительно удался на славу — конечно, не в плане внешней роскоши обстановки, а также разнообразия и изысканности поданных блюд — стол сервировали вполне обыкновенно лишь с некоторыми аппетитными добавлениями к традиционной пасторской трапезе. Венцом угощения стал сдобный яблочный пирог, испеченный Мартой по специальному старинному рецепту, секрет которого хранился в строжайшей тайне и передавался из поколения в поколение.
Хозяин, вопреки свойственной ему угрюмой нелюдимости, приветливо встретил своего нового викария, и весь вечер обходился с ним неизменно учтиво.
Патрик Брэнуэлл, появления которого ожидали с некоторой тревогой и опаской (ибо посещаемое им изо дня в день заведение отнюдь не отличалось строгими моральными принципами), прибыл на этот раз, ко всеобщему удивлению, в пристойном виде. Одна-две кружки пива, что юный сын пастора пропустил в кабаке, совсем не испортили семейного празднества, а, скорее, напротив — придали сему значительному событию толику своеобразной неповторимой пикантности, так как у молодого человека благодаря столь славной подпитке значительно возрос дар красноречия, каковой тот не преминул продемонстрировать, зачитав публично отрывок из своей собственной поэмы.
Эмили Джейн умело и со вкусом исполнила пару фортепианных пьес и спела душевный романс с изящным аккомпанементом, с максимальной выразительностью воспроизводя с помощью специальных приемов аппликатуры звучание старинных щипковых инструментов. Шарлотта показала гостю несколько миниатюр, выполненных акварелью и оттененных позолоченными рамами, украшенными затейливым лепным узором в стиле барокко, а также — пару-тройку карандашных набросков, при этом не то в шутку, не то всерьез предложив юному викарию свои услуги в качестве его личного портретиста. Молодой человек тут же ухватился за эту идею, с величайшей готовностью выразив свое согласие позировать такой превосходной художнице, как мисс Бронте.
Словом, торжественный вечер прошел восхитительно, и каждый из его активных участников, как обычно водится в подобных случаях, получил свою долю удовольствия. Одна лишь Энн, за исключением традиционного приветствия, не проронила ни слова. Она тихо сидела на своем месте рядом с сестрами и братом и с тревогой, а быть может, и с тайною завистью наблюдала, как мистер Уэйтмен время от времени посылает нежные взгляды попеременно Шарлотте и Эмили, одаривает то одну то другую обворожительными лучезарными улыбками, расточает обеим эффектные комплименты. Тогда как сама Энн лишь изредка удостаивалась мимолетного бесстрастного взора его синих прекрасных глаз, которые ни разу за целый вечер не задержались на ней, а тотчас проскальзывая мимо ее лица, устремлялись на другой объект, неизменно загораясь благоговейным обожанием, когда «объектом» становились одна из старших пасторских дочерей. Для Энн этот прелестный ужин превратился в самую что ни на есть жестокую пытку, выносить которую она была не в силах. Конечно, бедняжка не раз мысленно упрекала себя за свою невообразимую предательскую робость, но, к величайшей досаде, ничего не могла с ней поделать.