Рожденная в полночь

Хантер С. С.

— Нет, — сказала мать. — Давай внесем ясность. Нет, черт возьми, нет. У тебя есть дом, и этот дом там, где я.

Две мысли одновременно дошли до Кайли. Во-первых, она действительно хотела — нет, ей было необходимо — остаться в «Водопаде». Каким-то образом, все равно, каким, ей нужно убедить в этом мать. А вторая мысль заключалась в том, что мать не хотела от нее отделаться. Кайли была на сто процентов уверена, что, представься только возможность, мать, ни секунды не колеблясь, сложит вещи Кайли в рюкзачок и выставит ее из дома. Мысли эти столкнулись, как машины

на дороге, и Кайли не сразу нашлась что сказать.

— Я… мне… в самом деле здесь хорошо, мам.

— Тебе и дома хорошо, — ответила мать.

«Теперь не будет», — хотела сказать Кайли и вдруг поняла, как это жестоко.

— Но…

— Это возмездие за развод…

— Вовсе нет, — сказала Кайли. — Честное слово. Просто… Просто здесь я как-то на своем месте. Учусь понимать, кто я такая. Помнишь, ты сама говорила, что у меня «проблемы с соотнесением», потому что я не хотела вступать ни в какой клуб и ни в какую школьную команду? Но здесь я чувствую себя частью команды, частью этого места, мам.

— У тебя есть Сара. Вы всегда были близки, как сестры.

— Я люблю Сару. И всегда буду любить, но мы… не такие похожие, как кажется. Мы даже не каждый день говорим сейчас. У нее своя компания девчонок, с которыми она болтается, и, честно говоря, я не очень им подхожу.

— Но… — Глаза у матери стали тревожные.

— Мам, пожалуйста…

Кайли видела, что одерживает верх, потому что мать уже не спорила с тем непреклонным упорством, с каким привыкла. Потом Кайли вспомнила, что у нее на руках еще один козырь.

— Ты ведь сама сказала, что у тебя новая работа и тебе нужно будет много разъезжать. Что мы будем делать, когда тебе нужно будет уехать?

— Тогда за тобой будет присматривать отец.

Кайли склонила голову набок.

— И ты думаешь, я захочу переехать к нему с этой его девицей, практически моей ровесницей, которая только и стремится щеголять своим хахалем?

— Тогда я откажусь от повышения, — сказала мать. — Ты для меня важнее, чем… чем любая работа.

Глаза у нее снова наполнились слезами. Одновременно и у Кайли на глазах показались слезы. Она не могла сдержаться. Она наклонилась к матери и обняла ее, потому что чувствовала — это правильно.

— Я люблю тебя, — сказала Кайли, не выпуская мать из объятий, прижимаясь к ней теснее, чем когда-либо раньше.

И мать не оттолкнула ее. Она похлопала дочь по плечу. Это не было самым теплым из объятий, но в нем чувствовалась любовь. Не желая оттолкнуть удачу, Кайли снова притянула мать к себе.

— Прости, — сказала она.

— За что? — спросила мать.

Кайли заметила, что лицо у нее покрылось пятнами. Еще одна общая черта, которой Кайли раньше не осознавала.

— Прости, — сказала Кайли. — Я не хотела делать тебе больно. И тебе вовсе не обязательно принимать решение сегодня. Я здесь уже целое лето и успела полюбить это место. И потом, Холидей сказала, что ученики интерната смогут приезжать домой на выходные. Будут выходные и каникулы. И до нас всего три часа езды. К тому же ты работаешь не дома, так что еще ближе.

— Но

ты моя дочь, детка, — сказала мать, вздохнула и провела рукой по щеке Кайли. — Я не хочу, чтобы тебя воспитывал чужой человек.

— Мам, спустись на землю. Через несколько месяцев мне семнадцать. Ты уже меня воспитала.

Помолчав, Кайли добавила:

— Кроме того, ты можешь начать с кем-нибудь встречаться.

Мать широко раскрыла глаза.

— Не думаю, чтобы у меня хватило на это храбрости.

— Почему бы и нет? Ты красивая, а если обзаведешься новым гардеробом, ты еще можешь… зажигать.

И действительно, мать гораздо красивее, чем та девица, которую завел себе отец.

— Когда только моя девочка успела вырасти? — вздохнула мать.

— Не знаю, — усмехнулась Кайли и легла на одеяло.

Мать последовала ее примеру и тоже прилегла. Они слушали шум ручья и смотрели в голубое небо, проглядывавшее сквозь белые, как вата, облака. Может, это почудилось Кайли, но она будто бы услышала грохот водопада.

Наконец Кайли села. Мать тоже.

— Мам, могу я спросить у тебя кое-что?

— Конечно, детка.

Кайли выпалила:

— Кто мой настоящий отец?

ГЛАВА 42

Мать вздрогнула. Она даже не посмотрела на Кайли, решая, какую ложь ей сказать.

— Только правду, мам, — сказала Кайли. — Я должна знать правду.

Мать, наконец, взглянула на нее. В ее больших карих глазах стояли слезы и страх.

— Кто? Отец, что… рассказал тебе?

Какого отца она имеет в виду, подумала Кайли, но вслух ничего не сказала. Ей вдруг стало легче. Отец знал. Кайли не хотелось верить, что мать лгала ему все эти годы. Затем облегчение прошло, и Кайли вдруг испугалась, не из-за этого ли они развелись. Что, если папа только сейчас узнал, что не он ее биологический отец? Сердце у нее сжалось при мысли о том, что развод — из-за нее.

— Нет, мам, честно. Он не говорил мне. Это просто… чувство.

И в большой степени это было правдой. У нее не было доказательств, она даже не спросила Дэниела. Но странное чувство, что он напоминал ей кого-то, кого она знала, в конечном счете приобрело смысл. Он был похож на ту девочку, которую она видела в зеркале каждое утро, когда чистила зубы: те же голубые глаза, та же худоба, те же светлые волосы. Даже походка у них была похожа. И, кроме того, у нее был его тип мышления. Она подумала об этом, когда вспомнила, как Хелен описала их тип. Но она не могла рассказать об этом матери.

— Плюс я совсем не похожа на папу, — сказала Кайли вместо этого.

Слезы полились по щекам у матери.

— Ах, девочка моя. Я так виновата, так виновата.

— Что произошло? — спросила Кайли. — Пожалуйста, скажи, что развод не из-за этого.

— Нет, детка.

Мама вытерла глаза и продолжила:

— Я встретила его, Дэниела Брайтена, в гимнастическом зале. Он там работал. Он был… Не сумею объяснить, но он был обаятельный. Это было просто какое-то наваждение. Я влюбилась в него с первого взгляда.