Рожденные в пламени
Шрифт:
Снаряд рикошетировал от брони и взорвался. Огонь и осколки закрыли все вокруг, рот наполнился кровью, и капитану пришлось сплюнуть. Наполовину оглушенный и тяжелораненый, Обек смотрел в ретинальные линзы Сына Гора и ожидал второго, смертоносного, выстрела. Но он увидел, как ненависть постепенно угасает, сменяясь невыразительным холодом, и только тогда понял, что его противник мертв. Обсидиановый клинок так глубоко вонзился в его тело, что почти рассек торс пополам. Удар был нанесен инстинктивно.
У Обека хватило сил, чтобы вытащить меч, но потом он покачнулся
— Брат-капитан… — Т'келл наконец поднимался из воронки.
— Подожди немного, — сквозь зубы прошипел тот, сопротивляясь боли и вынуждая организм как можно быстрее затянуть раны.
Носителю Огня потребовалось несколько секунд, чтобы зрение прояснилось, а оглушительный грохот крови в голове уменьшился до приглушенного гула. Он тяжело опирался на меч, пользуясь им как посохом, но все же сумел выпрямиться и посмотреть на аванпост. Проем во внешней стене заполнили ряды воинов в зеленой и черной броне.
Магистр кузни, прихрамывая, встал рядом и прохрипел:
— Нам надо сражаться.
Ксен жаждал славы.
Именно из-за этого неуемного стремления он и не был принят в круг приближенных примарха. Нумеон мгновенно его раскусил и поделился догадками с Вулканом. От воина Погребальной стражи, одного из Семи, требовалась безграничная преданность, которой Ксен не обладал. Им всецело владела гордость. Однако Нумеон говорил своему отцу и другое: во всем легионе никто не может сравниться в мастерстве мечника с Пламенным Ударом.
Вулкан поручил ему носить штандарт и надеялся, что эта ноша, как физическая, так и символическая, умерит его гордость. Но затем началась война, уничтожившая надежду.
Ксен не смог усвоить отцовский урок. Охваченный горем, он вновь обратился к своим природным талантам. Они неплохо послужили ему в прошлом и послужат еще.
Шторм болтерного огня, охвативший аванпост, вынудил Саламандр укрыться за обломками, оставшимися после их собственной атаки, и соорудить баррикаду из остатков вышки. Вокруг них, обратив оружие внутрь, кольцом встали мятежники. Неуклонно уменьшающееся подразделение легионеров в драконьих доспехах, вставших плечом к плечу, сражалось в самом центре шторма.
Обезглавленный Ашакс остался лежать, но его воины затащили тело в крут Саламандр, чтобы уберечь от дальнейшего осквернения. Ксен, торопливо произнося обеты, едва различал врагов сквозь град снарядов и продолжал выпускать ответный огонь во тьму, пронизанную молниями.
Налетела вторая буря, на этот раз природная, и рассекла ночное небо фиолетовыми нитями молний. Каждая вспышка выявляла картины все более ожесточенного боя. Сыны Гора падали замертво с простреленными шеями, но их братья ступали по трупам, стремясь развязать жестокую резню. На торжествующие крики у Ксена не было ни времени, ни желания. Когда-то давно он смотрел на XVI легион снизу вверх, с завистью и восхищением. Теперь он их презирал.
За него говорил его болт-пистолет, поддерживаемый оружием братьев в их отчаянном хоре. От интенсивной перестрелки в разогретом воздухе повисло марево,
— Нам здесь не удержаться!
Ксену пришлось кричать, даже пользуясь воксом. Занду ответил лишь через несколько секунд:
— Согласен. Надо идти на прорыв.
Снаряд сорвал наплечник Ксена, и боковым зрением он отметил, что упал еще один боец Саламандр.
Огнеметчики Варра более или менее сдерживали натиск механику сов, но главную угрозу представляли Сыны Гора, располагавшие преимуществом в численности и укрепленной позиции.
— Разверни Варра, — сказал Ксен. — Окати этих предателей огнем Вулкана, а как только они загорятся, ударим мы.
— Тогда механикусам ничто не помещает штурмовать нашу баррикаду. Наши братья будут...
— Умирать? Но они уже умирают, — возразил Ксен, но что-то в голосе Занду заставило его замолчать.
Знаменосец рискнул бросить взгляд на сержанта и увидел, что тот замер, глядя куда-то в пустоту.
Пламя взорвавшегося прометия затопило аванпост, и мерцающие оранжевые языки подобрались к мятежникам, но доспехи сдерживали огонь, и почти неуязвимый враг продолжал атаковать.
— Брат-сержант! — крикнул в вокс Ксен.
Но Занду, поглощенный собственной тьмой, уже был недосягаем для остальных.
Горящий человек стоял перед Занду, его броня пылала огнем, а из глаз било адское пламя.
Сержант попытался заговорить, но горло так пересохло, что изо рта вырвался только хрип. Это была смерть, последний суд и последнее подведение итогов. Занду устремился ему навстречу, намереваясь встретить свою судьбу. Но как только они сблизились, другая рука схватила сержанта за латную перчатку, и горящий человек погрузился в огненный вал и пропал в его ревущей глубине.
— Огонь... — воскликнул Занду.
Широко раскрытыми глазами он впитывал сцену из своих видений.
— Да, — ответил Зеб'ду Варр, с энтузиазмом поливая изменников струей прометия — Ты видишь его, да, брат?
Сержант заморгал, словно очнувшись от сна. Огнеметчики вышли вперед, как и советовал Ксен, и устроили ад в рядах Сынов Гора.
— Кого вижу? — спросил Занду, возвращаясь к реальности боя.
«Неужели Пирусу тоже является горящий человек?»
Варр разразился хохотом одержимого дьяволом человека.
— Видишь Вулкана?! — вслух закричал он. — Объятого пламенем и живого в огне боя!
Огонь затопил все. Он разрушал. Он двигался. Он дышал.
Всякий раз, когда Варр видел огонь, он знал, что Вулкан с ними.
Изменники горели. Некоторое время они еще сопротивлялись, но мало-помалу их фигуры съеживались, потом вспыхивали, оседали и падали, изжарившись в своих доспехах. Шеренга воинов с мощными огнеметами во главе с Варром стойко сдерживала их натиск.