Русские во Второй мировой

Уткин Анатолий Иванович

Гитлер наступил на горло своей импульсивности, теперь он был сторонником тщательной разработки «единственного исторического шанса». Потому он и смещает время битвы с марта (предложение Манштейна) на апрель, май, июнь, июль. Слишком многое поставлено на карту. Еще нет второго фронта, еще Италия — германский союзник, еще можно безгранично властвовать над сателлитами. Последний раз вермахт владел инициативой в мировом масштабе и на главном фронте Второй мировой войны — советско-германском. К тому же немцам понадобилось больше времени для оснащения их танковых дивизий огромными 68-тонными машинами «тигр-2», равно как средними танками «пантера» и самоходными орудиями «фердинанд» с 88-миллиметровыми пушками.

Следует прямо сказать,

что обе противостоящие стороны на Курско-Орловской дуге знали о противостоящих им грандиозных силах. Вырваться из этого самого большого пекла удастся немногим. Но решимость сторон достигла пика — здесь, именно здесь решалась судьба мировой войны. Кровавый бой впереди никак не обещал пощады, но героическое самоотвержение уже стало частью национальной реакции на навязанную войну, и наш народ мог быть спокоен, его сыны в эту весну курских соловьев смотрели на будущее с жертвенной решимостью.

Гитлер окончательно прекратил все колебания только на совещании с военными 1 июля 1943 года, когда он сделал то, что французы называют tour d’horisont — обзор окружающего мира: Германия должна быть в безопасности с севера, юга и запада; для этого нужно «оставаться там, где мы стоим» — в Норвегии, Греции и на Сицилии, решая при этом судьбу войны на Востоке. Гитлер в этот день обращается к окружающим его военным чинам: пришло время показать подлинное германское превосходство на поле боя — только эта дорога ведет к окончательной победе. Первой ступенью пути вермахта к победе будет наступление на Курск, и начнется оно 5 июля.

Основным автором уже готового в малейших деталях наступательного плана был начальник штаба ОКХ Цайтцлер. Концепция была такова: наступая с двух сторон, германские войска ликвидируют Курский выступ при помощи сосредоточения на относительно небольшом участке невиданной доселе мощи — 2700 танков и самоходных орудий, прикрываемых с воздуха 1800 самолетами. (Польша, Скандинавия, Бенилюкс, Франция и Балканы были повержены при гораздо меньшей концентрации сил на отдельных участках фронта.) На Курской дуге изготовились к бою 50 дивизий вермахта — 900 тысяч солдат и 10 тысяч орудий. Две трети пехотных дивизий были доведены до штатных 12 500 человек. С севера выступают, подсекая основание Курского выступа, пятнадцать дивизий Моделя (восемь танковых). С юга, со стороны Белгорода, движется почти прямо на север 4-я танковая армия Гота в составе восемнадцати дивизий (одиннадцать танковых). Этим двум движущимся навстречу друг другу группировкам помогают два воздушных флота (4-й и 6-й).

Благодаря «Люси» Сталин читал стенограмму сверхсекретного заседания верхушки вермахта и приказ Гитлера уже 2 июля. 3 июля Сталин рассылает по войскам приказ: «Согласно поступившей в наше распоряжение информации, немцы могут перейти на нашем фронте в наступление между 3 и 6 июля. Ставка Верховного командования приказывает:

1) интенсифицировать разведывательную работу и наблюдение за противником с целью своевременного раскрытия его замыслов;

2) наземным войскам и авиации быть в состоянии готовности отразить возможный удар противника».

Командиры были удивлены несовпадением грозного предупреждения и явным затишьем на фронте. Немцы к северу от Белгорода и к югу от Орла как бы замерли. Прекратилось даже традиционное ночное перемещение танков и пехоты. И напротив, усиленное движение наблюдалось к югу от Харькова на дорогах, ведущих в Донбасс. Складывалось полное впечатление, что немцы выходят из района в оконечностях Курского выступа. Германское радио широко освещало визит в Бухарест фельдмаршала Манштейна и награждение маршала Антонеску германским крестом. Однако многозначительным обстоятельством было то, что вечером 3 июля фельдмаршал Манштейн возвратился в свою штаб-квартиру, а фельдмаршал Модель выдвинулся на передовой командный пункт. Германские бомбардировщики нанесли на удивление меткие удары. Одна из бомб попала в штабное

помещение командующего Центральным фронтом Рокоссовского, и тот не погиб по чистой случайности — он размещал свои службы рядом; после этого авианалета штаб Центрального фронта разместился в подвалах под старинным русским монастырем с инстинктивной верой в то, что русский Бог поможет.

Примечательно то, что обе стороны были в данном случае твердо уверены, что грядущая битва будет решающей. И уже ясно было, что она будет величайшей битвой в мировой истории по численности задействованных сил и средств. В случае поражения советской стороны она лишалась размещенных здесь 40 процентов своих лучших дивизий и 75 процентов танковых сил. Это было бы несчастьем национального масштаба, почти непоправимым. Для Гитлера же поражение в ходе операции «Цитадель» означало практическое закрытие шансов на выигрыш на Восточном фронте. Германия уже едва ли смогла бы собрать еще такие грандиозные силы.

Хотя из Центра поступили довольно определенные приказы, Ватутин и Рокоссовский и сами не останавливали активную разведывательную деятельность. Пауза нервировала всех. Два месяца напряженного ожидания требовали подлинно стальных нервов. Но в конце июня в воздухе произошло нечто, что испытанные военные волки почуяли сразу, — это настоящее. Теперь знание, ориентация, а не безумный кавалерийский посвист стали главным фактором войны. 4 июля на Воронежском фронте в отдалении услышали скрежет гусениц германских танков. Захваченные германские солдаты подтвердили, что идет интенсивная наступательная подготовка. Создаются пункты-трамплины, ударные позиции. Что-то произойдет между 3 и 6 июля.

Оружие битвы

Германская ударная группа имела более 900 000 личного состава, 2730 танков и 10 000 орудий. Сверху их прикрывали 2050 самолетов.

К северу от Курского выступа на протяжении 50-километрового фронта 9-й армии генерала Моделя — между Тросной и Красной Слободкой — располагались три танковых и один пехотный корпус. Левый фланг Моделя подпирал 23-й корпус генерала Фриснера, чей сектор был отделен от 41-го танкового корпуса генерала Гарпа железной дорогой Орел-Курск. Справа от Гарпа располагался 47-й танковый корпус генерала Лемельзена. Далее шел 46-й танковый корпусгенерала Зорна. К западу от Тросны и дороги Орел — Курск — на правом фланге Моделя стоял генерал Фрайхер фон Роман с 20-м корпусом. В резерве стояла группа генерала фон Эсбека. У Моделя были двадцать две дивизии — две танковых гренадеров, шесть танковых и четырнадцать пехотных. Воздушную поддержку осуществляла Первая дивизия 6-го воздушного флота под командой генерала Дойхмана. Левый фланг Моделя к востоку и северу от Орла прикрывала Вторая танковая группа.

К югу от Курского выступа главной ударной силой Манштейна была 4-я ианковая група генерал-полковника Германа Гота, начавшая битву с Красной Армией еще у Белостока (где она взяла 300 000 пленных и огромные запасы техники). Гот был главной надеждой Паулюса в Сталинграде, не дойдя до него всего 45 километров. Теперь танки Гота стояли напротив 6-й гвардейской и 69-й армий в направлении шоссе, ведущего из Обояни в Курск (так их разместил Ватутин). Левее Гота размещался 52-й корпус генерала Отта. В Центре — фон Кнобельслорф с 48-м танковым корпусом. Правее — 2-й танковый корпус СС Хауссера. К югу от Белгорода, на правом крыле германского фронта, противостоя 7-й гвардейской армии, стояло армейское подразделение Кемпфа. Под командованием Гота находились на узком фронте в сорок километров находились девять лучших дивизий Германской армии: 7,19-я, и 6-я танковые, дивизия СС «Тотенкопф», «Лейбштандарт СС», «Дас Райх», «Гроссдойч-ланд» — невероятная по мощи сила, под единым кулаком. У Манштейна для решения задачи «Цитадели» было 22 дивизии, четыре панцер-гренадиров, семь танковых дивизий. В резерве стоял генерал Неринг с 24-м танковым корпусом.