Русский Союз
Шрифт:
О лошадях же люди только мечтают, жадно разглядывая в музее увеличенные фотографии, привезенные Потаповым.
А тут ишак — идеальное средство передвижения, универсальный транспорт, надежный, неприхотливый! У какой-то бабки! Быть такого не может, сильные мира сего должны были ушастого забрать, в лучшем случае для умножения, в худшем — исключительно для себя, это же колоссальная ценность!
— Поехали осторожно, чтобы не спугнуть, будем знакомиться с аборигенами, — принял решение Сомов.
Вокруг — чисто русский пейзаж: что ни взгляд —
— Бабка-то боевая, смотри в оба, — предупредил меня Гоб.
Словно невзначай зайдя за небольшую повозку, набитую кадушками и мешками, владелица уникальной животины стояла, уверенно держа в руках помповый «ремингтон» — похоже, я немного ошибся, ишака так просто не защемить. Не целится аборигенка, просто ждет, присматривается. Но по глазам видно: приняв решение, вмажет картечью не раздумывая. Одежда на ней была самая простая: длинная хлопчатая юбка, цветастая кофта и платок, уже на шее. Волосы не седые, как ожидалось, а рыжие.
Да не так уж она и стара, как показалось поначалу.
— Привет селянам, бабушка! — поприветствовал аборигеншу тактичный Гоблин, спрыгивая на землю и демонстративно не обращая ни малейшего внимания на ствол.
— Какая я тебе бабушка, черт долговязый! — возмутилась путница на хорошем русском языке. — Тетка Ненила я! Аль не знаешь?
— Ого! Эта, ты… прости, прости, — поспешил Сомов, старательно складывая из деталей своего сложного лица приветливую улыбку. — Тетка, конечно, без базара. Бог в помощь, короче.
Ненила лишь неодобрительно покачала головой, спокойно вышла из-за повозки, положив ружье на серый куль. Есть контакт. Осел несколько секунд заинтересованно смотрел на «виллис», шумно потянул ноздрями воздух и сексуально успокоился, опять уставившись по курсу прерванного движения.
— Ну вот, москали появились!
Гоблин значительно сплюнул на землю.
— Ты, хохлушка, это брось… Москали на той Земле остались, не любим такого, учти. А мы русские, разведка России.
— Да и я так вижу, что вы русские, хоть и каска у тебя какая-то фашистская, — невозмутимо ответствовала рыжая. — И не хохлушка я, а не пойми кто. Лучче кажи, далеко отсюда Рассея?
— Много ты понимаешь, фашистская… Далеко, Россия, тетка, за двумя большими реками, за Степью.
— Ох, ох, ох… Эк занесло. Вас тут все ждали-переживали, уж и не знаю, хорошо это или плохо, что вы появились.
— Чего так? — напрягся Гоблин. — Кто нам не рад?
— Подожди-ка, Миш, помолчи. — Я экстренно перехватил разговор: щас Гоб наломает дров, потом не соберем. — Уважаемая Ненила, может, проедем куда, где поуютней,
Селянка думала недолго.
— Так у нас тут хутор рядом, все хозяйство Бирюков, глянь-ка, во-он в той роще стоит! Только позади ехайте, не пугайте мне животину.
— Что, не часто автомобили появляются? — пробил я пробный шар.
— Редко. И не с добром. Ехайте.
Легко сказать «ехайте», чертов ишак умен, лишней работы не ищет, хозяевам только покажи один раз прыть — не слезут, — плетется так медленно, что и передачу не подобрать. А манящее озерцо уже совсем рядом, и птицы никуда не делись, непуганые они, плывут себе вдоль бережка. Неужели у них тут так плохо с боеприпасом? О чем это говорит? Нет рядом селективки, вот о чем это говорит.
— Скажи, Ненила, у вас как, уток бьют по правилам или по надобности?
— Да кто ж будет на эту мелочь болотную патрон тратить! Проще фазана в лесу взять на силки.
— Дык я… того? Не возражаете?
— Зажиточны москали, как всегда… — завистливо вздохнула Ненила, лениво поглядев на водоем, давно намозоливший ей глаза. — Все, все, не буду больше, не кривись, орясина! Да бей себе, хлопчик, на здоровье, если патрона богато. Зажарим с бульбою да грибами белыми, утка, поди, жирная: осень.
Слюна смачным глотком слетела в горло. Картоха, грибочки, утиное мяско… Жрать хочется, как из ружья, но сухпай — что наш штатный, что добытый натовский — как-то не того, недозашибись будет. Взял я у Сомова карамультук, набил правый магазин верной «троечкой» и отправился по дуге за кустами к озерцу, оставив Мишку в кузове пассивным наблюдателем: хуже Гоблина в такой охоте напарника нет…
Все вышло просто замечательно.
Мне и подкрасться удалось на точный выстрел, и утки сели правильно, и ветерок в меру, чтобы добычу быстро к берегу прибить. Когда я вернулся к машине с шестью утками, повозка только сворачивала к роще. Хорошие тут утки. На старой Земле стрелишь порой — вроде и крупная, осенняя, аппетитная, а начинаешь разбирать — одни кости, трахома, мяса мало. А эти мясные, есть смысл.
Почуяв ли родной дом, заслышав ли позади пугающий рев двигателя, хитрый осел реально ускорился и резво протащил повозку через широкие ворота обширного двора. Следом заехали и мы, направляя джип между березами под навес, ориентируясь по взмахам руки сухощавого мужика. Два парняги, близнецы лет пятнадцати, тут же закрыли створки.
— Яшку в загон! Утей берите — и на ощип, пока теплые, да отца кликните, — скомандовала тетка Ненила и повернулась ко мне: — Сколь патронов пожег, охотник?
— В четыре штуки управился, — гордо ответил я.
— Богаты же вы, русские, — огорченно повторилась хозяйка, — лучше бы нам в семью отдал: еды в доме и так полно.
— Кому лучше-то? — философично заметил я, накидывая на крючок страховочный брезентовый ремень посадочного проема. — А патронов дадим. Как только подружимся, так и дадим.