Рыцарь курятника
Шрифт:
Эта сцена происходила в маленькой Розовой гостиной в Шуази.
Восемь самых хорошеньких женщин при версальском дворе держались за руки, составляя круг и играя в ту детскую игру, которую изобрела новая фаворитка и для которой она же сочинила слова. Это были: мадемуазель де Шароле, мадам де Бранка, мадам де Гербриан, мадам де Жевр, мадам де Марше, мадам д'Эстрад, мадам де Вильмен и, наконец, маркиза де Помпадур. Они, танцуя и припевая, образовали большой круг.
Людовик XV, остававшийся вне круга, ждал, чтобы ему по правилам
Посмотрите, как танцуют!
Прыгайте, танцуйте!
Любую целуйте!
Король бросился, круг разорвался, все разбежались, но Людовик XV успел схватить одну. Семь других дам тотчас составили круг и окружили Людовика XV и пленницу.
Король, держа за талию молодую женщину, запел победным голосом:
Барабанов слышу бой
И любви привет!
Танцующие повторяли хором:
Красавица, ты обними
Поскорее друга!
Король запел:
В этот день, в этот день
Отдаю тебе любовь!
Он поцеловал пленницу, которая, для того чтобы получить свободу, как того требовали правила игры, возвратила ему поцелуй, а дамы продолжали:
Не пойдем мы больше в лес:
Лавры срезаны;
Их сегодня господин
Унесет с собою!
– Привет вам, – сказал король, выходя из круга под руку с маркизой де Помпадур и делая дружеский знак входившему в гостиную человеку.
Вошедший был мужчина лет пятидесяти, высокого роста, с гордой, величественной осанкой. В блеске его глаз, движениях, во всем облике чувствовалась привычка повелевать. Это был Мориц, граф Саксонский, незаконный сын Августа, короля польского, и Авроры Кенигсмарк, которого в 1743 году Людовик XV произвел в маршалы Франции, а накануне описываемых событий назначил командующим французской армией в Голландии.
– Милостивые государыни! – воскликнул король. – Если вы не ходите больше в лес, потому что лавры срезаны, вам надо быть в претензии к маршалу, который имеет привычку нагружать ими свои военные колесницы и готовится произвести новую жатву.
– На этот раз, государь, я буду собирать их под вашим начальством, – отвечал маршал.
– Надеюсь, вы в добром здравии?
– К несчастью, нет, государь. Я плохо себя чувствую, и мне нужен был бы отдых, но ваши враги ждать не станут, а моя кровь принадлежит вам. Впрочем, я надеюсь, что лагерная жизнь, гром пушек и запах пороха исцелят меня. Война – моя жизнь.
– Вы хотите сказать
– Вы слишком снисходительны.
– Я ваша давнишняя поклонница, маршал. Я интересовалась вами в то время, когда вы еще не могли знать о моем существовании.
– Как так? – с удивлением спросил Мориц.
– Когда я была ребенком, совсем маленьким ребенком, для меня было величайшей радостью слушать рассказы о ваших подвигах. Я знаю наизусть эти истории, у меня хорошая память. Хотите, я докажу вам это?
– Да-да, – сказал король.
– Я знаю, государь, что маршал, который тогда еще не был маршалом, потому что ему было только двенадцать лет, убежал однажды ночью из дома своей матери, чтобы принять участие в осаде Лилля, где сражался король, его отец. Это было в 1708 году. Правда?
– Да, – отвечал маршал.
– Я знаю, что четырнадцати лет вы сражались под Ригой против Петра I, российского императора, и лично убили трех солдат.
– Совершенно верно. В наказание за это граф Шуленбург, мой наставник в военном искусстве, обещал мне командование польским полком.
– Что и случилось в следующем году, когда вы так блестяще отличились в Пруссии, командуя польскими гусарами.
– Однако вы знаете мою биографию лучше меня, – сказал Мориц, целуя руку маркизы де Помпадур, на которую король смотрел с нежностью.
– Еще я знаю, – продолжала фаворитка, – что вы с пятью офицерами и двенадцатью лакеями выдержали в гостинице осаду восьмисот человек.
– Это было в Померании, в деревне Крахниц, – сказал маршал. – Решительно, маркиза, вы заставляете меня гордиться, и, так как начинается новая кампания, я употреблю все силы, чтобы запечатлеть в вашей памяти новые истории.
– В таком случае, – сказал Людовик XV, казавшийся в восторге от слов маркизы де Помпадур, – вы будете сражаться не для меня, а для маркизы.
– Признаюсь, что, когда возвращусь, я не буду просить у вас никакой награды, а обращусь к маркизе.
– И на все, о чем вы меня попросите, маршал, и что я буду в состоянии сделать, я заранее соглашаюсь.
Маршал взял прелестную ручку, протянутую ему маркизой, и любезно поцеловал.
– Когда вы едете? – спросил король.
– Завтра утром, государь. Мои повозки будут готовы в четыре утра. Послезавтра я буду в лагере, а в следующую ночь вырою траншеи перед Турне.
– Это будет в ночь с тридцатого апреля на первое мая?
– Да, государь.
– А седьмого мая я приму командование армией.
– Это будет прекрасный день для войска, государь.
– И скверный для врагов Франции, – сказала с восторгом маркиза де Помпадур.
В эту минуту Бридж, один из конюших короля, вошел в гостиную и, подойдя к Людовику XV, сказал:
– Государь, маркиз д'Аржансон приехал в замок.
– Один? – с живостью спросил король.
– Нет, государь, с ним какой-то господин.