Рыцарь Леопольд фон Ведель
Шрифт:
— А! Значит, ловушка! — подумал Леопольд. — Хорошо! Вот твои деньги, да скажи тому господину, что в Англии гораздо больше глупцов, чем у нас на материке.
По делам такого рода вы должны обращаться к англичанам!
Ясно, его хотели испытать при английском дворе, и чем менее считал Леопольд королеву способной на столь низкую уловку, тем больше казался ему Уолсинхэм способным на это. Проезжая через Дархем и Нортумберленд, Леопольд, к своему изумлению, заметил, что как в гостиницах, так и на большой дороге люди всякого звания обращались к нему с лукавыми вопросами, вроде следующих: не на Петерборо
6-го сентября Леопольд был у ворот Бервика и едва он назвался, как его тотчас же провели под конвоем в гостиницу, а оттуда, вместе с переводчиком в дом губернатора. Приемная была переполнена офицерами, писцами и всякого рода должностными лицами. Через минуту явился секретарь милорда губернатора и сказал:
— Его превосходительству угодно принять рыцаря фон Веделя!
Генри Карр лорд Гундстон был статный мужчина лет тридцати, совмещающий в своей личности тип ловкого государственного деятеля и счастливого воина. Он мог бы возбуждать симпатию, если бы в глазах его не выражалось что-то неискреннее.
Он радушно приблизился к Леопольду и взял его за руку.
— Извините, если вас приняли несколько полицейско-военным образом. Мы живем здесь на границе, в постоянной готовности к войне, с одной стороны, приходится сдерживать католиков на юге, с другой — наблюдать за нашими голоногими соседями за Твидом. Не пользуйся я столь великим доверием моей благородной повелительницы, не требуй это благо Англии — и кой черт захотел бы быть губернатором Бервика! Пожалуйте ваш паспорт, и затем я скажу, насколько могу служить вам.
— Вместе с этим имею честь вручить вам письмо сэра Уолсинхэма и надеюсь, что вы поможете мне исполнить возложенное на меня поручение.
— Будьте в этом уверены.
Гундстон посмотрел паспорт и затем погрузился в чтение письма статс-секретаря.
— Заключая по числу, выставленному в этом письме, вы ехали с большой поспешностью, — сказал лорд Гундстон. — Не заметили ли вы во время пути чего-либо, достойного внимания?
— В некоторой степени, милорд! Но я полагаю, что замечания мои я должен изложить в донесении ее величеству.
— Разумеется! Мой вопрос относится лишь к тому, что вы могли заметить в графствах Нотумберлендском и Дархемском. Принимая во внимание случившееся в январе гнусное покушение на жизнь королевы и слухи, ходившие на севере Англии, мы опять стоим на пороге нового восстания.
— Я не совсем освоился с языком страны, быстро проехав северные графства, и поэтому видел лишь то, что бросалось мне в глаза.
— Прежде чем ответить, я просил бы вас сказать мне: можете ли вы представить королеве доклад, который не был бы прочтен сэром Уолсинхэмом?
— Сомневаюсь! Да и ваше донесение будет прочтено сэром Френсисом, прежде чем он доложит о нем королеве. Но если вам угодно откровенно
— Для этого у меня имеется, сэр, достаточно поводов. И Леопольд рассказал лорду о поступке конюха близ Петерборо и расспросах, с которыми обращались к нему, Леопольду, в северной Англии.
— Действительно, дело довольно странное… Полагаю, однако, что вы несправедливы в отношении лорда Уолсинхэма. Статс-секретарь недоверчив, робок, но чтобы хотеть подбить вас на государственную измену — этого я не думаю. Скорее можно допустить, что Мария и католическая партия, считая вас своим сторонником, побудили конюха содействовать свиданию вашему с Марией. Я донесу об этом ее величеству, и затем следствие выяснит, кто, собственно, скрывается за конюхом. Итак, вы желаете иметь рекомендательные письма в Шотландию.
— И чтобы вы дали мне возможность быть представленным ко двору в Эдинбурге.
— С удовольствием! Я тотчас же напишу надлежащим властям относительно вашего безопасного следования в Эдинбург, чтобы вы не попались на границе в руки разбойникам. Могу ли я надеяться видеть вас завтра вечером за моим столом? А до того можете осмотреть наш маленький Бервик.
— С признательностью принимаю ваше приглашение и заранее благодарю за любезность.
— Это не больше, чем обязанность. Опасайтесь, однако, короля Иакова. Это один из ученнейших и проницательнейших государей, и легко может случиться, что он разгадает вас. До свидания, господин фон Ведель!
Обед лорда Гундстона был более чем прост. Кушанья и вина, хотя и превосходные, подавались на оловянных блюдах и в деревянных чашах. Мужчины и дамы высокородного общества, вообще очень предупредительные, тоже произвели на Леопольда очень неблагоприятное впечатление.
Двенадцатого сентября прибыл конвой. Леопольд распростился с лордом-губернатором и, под прикрытием всадников, поспешил к границе.
Едва только лорд Гундстон убедился, что Леопольд выехал из Бервика, как тотчас же написал лорду Уолсинхэму письмо, вступление которого гласило:
«Любезный сэр Френсис! Немецкий рыцарь не только благополучно прибыл ко мне, но тотчас же отправился в Эдинбург. Человек этот не годится для вас. Фон Ведель не такой воробей, которого можно бы провести на мякине, как вы пытались было в Петерборо. Он смотрит собственными, а не вашими глазами, идет собственным путем, а не тем, который указывает ему сэр Френсис. Итак, судите сами, если бы человек этот был близок к королеве, то не стал бы он убеждать ее в том, против чего мы действуем? Постарайтесь, чтобы по возвращении своем он не повредил нам».
Семь шотландских дворян составляли эскорт Леопольда и его спутников. Так как Ведель решил не терять ни одной минуты, то немедленно же с помощью переводчика он вступил в разговор с шотландцами. При его замечании, что слышал он в Лондоне, будто шотландцы полагают, что король Иаков наследует Елизавету, провожатые его рассмеялись, сказав, что, может быть, этого желают англичане и Иаков, но шотландское дворянство не последует за королем в Лондон, а народ шотландский никогда не позволит, чтобы Иаков подчинился английской придворной церкви.