Рыцарь умер дважды
Шрифт:
— Я всех их стараюсь сделать такими.
Он удовлетворенно кивает.
— Помнишь место, где мне пришлось убить Бесшумного Лиса?
— Поляна с уснувшими змеями? Ты так спешил уйти с нее…
Новая улыбка тяжелее и желчнее.
— Я лишь хотел увести вас любой ценой. Потому что там я нашел того, кого ни в коей мере не думал найти и чье присутствие не желал вам открывать. Я почувствовал его, Белая Сойка. Это был светоч. Эйриш Своевольный Нрав, проигравший мне поединок.
Он замолкает, давая время осмыслить,
— Эйриш мертв, — сами произносят губы. — Намного дольше, чем…
— Чем ты живешь. Верно, так и было, но… — Вождь плавно расцепляет руки, — что-то изменилось. Его нынешняя сила ярче звезд. Дробится, как рукава ручья, где один поток толкает мертвую воду, но второй — живую. Я хочу знать, где он берет эту живую воду, Белая Сойка. Я не сомневаюсь: он на пути к тому, чтобы восстать. Жанна скрыла это от меня, помня, чем кончилась наша с ним давняя близость, — я ее не виню. И, скорее всего, скрыла от него связь со мной, иначе вряд ли он доверял бы ей: он ненавидит меня. Правда, мне не дает покоя мысль, что он мог все понять и убить ее… но пока я гоню это прочь. Всему свое время, я узнаю убийцу, когда разомкнутся ее губы.
Если они разомкнутся, Вождь…
— Почему вообще ты думаешь, что она знала о светоче?
Он опускает взгляд на собственные запястья, потом вновь устремляет на меня.
— Светоч не один был на поляне. Там прятались и живые. Змеиная жрица, повстанка и… кровная сестра Жанны, похожая на нее как две капли воды.
— Сестра? С Той Стороны?..
— Да, Белая Сойка. Она едва пришла, но поспешила именно туда, к нему. Это ли не доказательство, что светоч связан с теми, с кем мы сражаемся?
— Если так, то, когда он воскреснет, особенно если воскреснет раньше Жанны…
Вождь обрывает меня с явным нетерпением:
— Если поединок меж нами грядет, так суждено. Но от тебя не требуется об этом думать, от тебя нужно иное. Ты исполнишь?
— Да, конечно…
Но сердце упало, сжимаются кулаки. Одна мысль о поединке Вождя и обретшего силу светоча устрашает меня, как устрашают мысли о новом витке войны, которую Вождь и Жанна хотели прекратить. Зачем так злы боги? Зачем?..
— Каждый день, — вкрадчиво начинает Мэчитехьо, — ты или кто-то, кому ты веришь, должен быть там, среди зарослей, в небе или ином укрытии. Я дам защиту от змей, дам беззвучие, дам перо для невидимости на крайний случай. Кто ходит туда, о чем говорит, является ли туда Эйриш или прячется там зверем, тенью, духом, — все это я хочу знать: Если проводятся ритуалы, если приносятся жертвы, хоть что-то, — я хочу знать.
— Ты узнаешь, — тихо обещаю я.
— Это не все.
Он поднимается, снова идет ко мне. Остановившись вплотную, цепко смотрит в глаза.
— Жанна оберегала сестру.
Глаза горят, ноздри трепещут. Он чует чью-то кровь. Светоча? Или…
— Зачем она тебе? Ведь она…
Не Жанна. Вождь сжимает мою руку, заставляя крепче сомкнуть пальцы на сером пере.
— Она — третий путь, Белая Сойка. Она — буквальный смысл. Если сегодня боги не сжалятся, у меня не останется больше ничего. Помни об этом. Я доберусь до нее любой ценой.
— Хорошо… — но в горле почему-то ком.
— А теперь я тебя провожу. Жрец уже, наверное, ждет меня.
За спиной вспыхивают зеленым мертвые глазницы. И я устало опускаю веки.
Птица Из-Под Земли стоит там, где обычно ожидают Вождя все, — в большой зале с высоким камином. Жрец чуть склоняет седеющую голову и передает Мэчитехьо кубок — деревянный, не металлический, из каких мы пьем вино. Тот принимает с благодарностью, и оба мы глядим на свои уродливые усталые отражения в алой поверхности. Старик покидает нас.
Кровь Ягуара. Будь спасительной, Кровь Ягуара. Ведь он наверняка отдал бы ее сам, знай, что спасет этим свою святыню.
— Хочешь, я останусь с тобой, Вождь? Для этого ритуала?
— Нет, Белая Сойка. Иди.
Он разворачивается — волосы трепещут в замковом сквозняке, колышутся одежды. Он оставляет меня глядеть на пламя, где нет сейчас никого.
Тогда в камине билась она. Ее душа, еще не способная вернуться в истлевшее тело. Я знаю. Откуда-то я точно знаю. И Вождь тоже знал, потому закрыл глаза и устрашился.
Прежде чем покинуть замок, я отделяю рукоять подаренного Злым Сердцем ножа от лезвия.
Я нахожу внутри маленький обрывок бумаги.
Он пуст.
3
ХОДИТЬ ПО КРУГУ
А ты ведь знаешь, что для меня этот мальчик, — знаешь, даже не зная его самого. Ты и прежде часто угадывала мои чувства к тому или иному брату, угадывала, едва посмотрев, как мы обменяемся парой фраз. Например, ты сказала однажды: «Бесшумный Лис отвернется», и он отвернулся. В последние свои мгновения он назвал тебя грязной смердящей дочерью пса, и я убил его. Убил бы еще не раз за то, как он был зорок и слеп.