С НАМЕРЕНИЕМ ОСКОРБИТЬ (1998—2001)

Перес-Реверте Артуро

Стоило всмотреться в афишу повнимательнее, и кадры из фильма показались мне смутно знакомыми. А, вот оно! В скобках под названием маленькими буковками значилось: «Le Bossu». Тут я застыл на месте разинув рот. Именно так, «Le Bossu». Какая нам забота, если кто-нибудь не знает французского языка! Именно так, должно быть, рассудили испанские дистрибьюторы, способные на все, кроме того, чтобы оставить старой доброй истории настоящее название. На самом деле фильм снят по мотивам замечательной книги, едва ли известной нашим прокатчикам. Впрочем, едва ли они слышали и о любой другой книге. А мне осталось лишь потрясать кулаками, проклиная идиотов, не догадавшихся выпустить «Горбуна» под настоящим именем.

Фанатики чтения знают, о чем я говорю. Истинные синефилы должны помнить Пьера Бланшара, Жана Маре и Хорхе Негрете в роли Анри де Лагардера. Лучше всех был Маре. Те, кто читал превосходный роман Поля Феваля, будут немало удивлены, узнав, что под названием «Защищайтесь!» скрывается история

о Лагардере, ученике знаменитого фехтовальщика, спасшем сироту Аврору от злодея Гонзаги, и о коронном выпаде его друга Филиппа де Невера, нашедшего смерть в страшную ночь на стенах замка Кайлю. Оказывается, перед нами новое звено в цепи блестящих экранизаций, опровергающих представление о том, что фильм редко бывает достоин своего литературного материала. Это тот редкий случай, когда кино позволяет читателю лучше понять книгу, а книга заставляет зрителя по-новому увидеть фильм.

Жаль, что невежество кинопрокатчиков и диктатура американского рынка, нашедшая серьезную опору в лице наших не обремененных образованием министров, отняли у истории Горбуна продолжение. Подумаешь, фильм снят по знаменитой книге! Кто их теперь читает?.. Что-нибудь звучное, как в Голливуде. «Горбун» — это слишком мрачно. Какой из горбуна фехтовальщик? К тому же «горб» — политически некорректное понятие. Мы живем в эпоху красивых спортивных тел. Мы еще, чего доброго, потеряем подростковую аудиторию: какой тинейджер пойдет на фильм об инвалидах? Для ужастика такое название еще сошло бы, но ведь там нет ни Чаки, ни Фредди Крюгера. В общем, никаких горбунов. Оставим подзаголовок по-французски, все равно никто не поймет. А этот Лагардер пусть не возникает. Могли бы вообще назвать «Фехтовальщик IV».

ДВА СТАРИЧКА

У меня есть соседи Луиса и Пепе, очень славные старички. Обоим по восемьдесят. Детей у них нет. Луиса — хрупкая седая сеньора, очень вежливая. Гуляя со своей собачкой, добродушной мохнатой сосиской на коротеньких ножках, она любезно улыбается каждому встречному, а отправляясь за покупками или раздобыть свежих газет, никогда не нарушает правил дорожного движения. Ее муж Пепе вообще не умеет водить машину. Годы дают о себе знать. Пепе — галисиец, очень высокий и худой, с белыми, еще густыми волосами. Каждое утро он надевает деревянные башмаки и выходит погреться на солнышке. Это самая необычная пара из всех, кого я знаю. Потому что Луиса — преподавательница литературы на пенсии, а Пепе — лейтенант жандармерии в отставке.

Они познакомились в доме престарелых. Вдовца Пепе поразили ясные синие глаза, жизнелюбие и обаяние пожилой одинокой женщины, посвятившей свою жизнь классической филологии и до сих пор предпочитающей общество Ксенофонта и Аполлона Родосского. Пепе не мог похвастаться университетским образованием, но и он сумел понравиться Луисе своей элегантной худобой, истинно кельтским благородством и откровенностью, с которой рассказывал о своей жизни: службе на крейсере «Канариас» в годы Гражданской войны, тяжелом послевоенном времени, пути от постового до начальника участка в чине лейтенанта, который ему довелось пройти. Пепе и Луиса проводили почти все время в беседах, и наконец случилось то, что должно было случиться: они влюбились, как двое школьников. А влюбившись, недолго думая решили пожениться, покинуть дом престарелых и подыскать жилище в окрестностях Мадрида.

Так они и живут. Она пишет монографии по классической филологии: Amor omnibus idem [8] и все в таком духе. Он работает в саду и совершает короткие прогулки, когда позволяет самочувствие, далеко не блестящее в последнее время. Я не очень-то общителен. Бывает, много лет подряд здороваюсь с соседями, но не имею понятия, как их зовут. Мне это нисколько не мешает. А Пепе и Луиса — совсем другое дело. При встрече я стараюсь поболтать с ними хоть немного, интересуюсь, как продвигаются научные работы Луисы, а Пепе расспрашиваю о молодости на борту «Канариаса» и о том, как он мотался по горам в овчинном тулупе и берете, выслеживая партизан. Это был самый тяжелый период его жизни: холод и снег, внезапные стычки, перспектива превратиться из охотников в добычу. Как любой человек, проживший настоящую жизнь, Пепе умеет говорить о страхе и лишениях естественно и просто, не придавая им особого значения. Он рассказывает о людях, с которыми ему довелось сражаться, словно об эпических героях, отдавая должное их отваге. Иногда мне попадаются книги о той эпохе: «Горы в огне» Анхеля Руиса Аюкара, «Волчья луна» Хулио Мансанареса, «Партизаны» Альфонса Серверы. Я обязательно дарю их Пепе, а он непременно читает их и обсуждает со мной, хотя каждая новая книга дается ему нелегко.

8

«Любовь у всех одна и та же» (Вергилий, «Георгики», III, 242—244).

Старики живут одни, не нуждаясь ни в ком, кроме друг друга. Соседи

знают об этом и не нарушают их уединения. Наверное, потому мне так нравится это место. Здесь тихо, много деревьев, и никто не придет просить у тебя соль или звать на барбекю, если ты сам не даешь повода. Здесь можно умереть спокойно, не страдая от назойливых визитеров. Даже священник дон Хосе, с которым мы иногда беседуем о книжниках и фарисеях, повстречавшись в булочной, — и тот не станет тащить тебя на исповедь, если сам не попросишь. И все же однажды вечером произошло непредвиденное событие. Я как раз читал в саду, когда услышал сирену «скорой помощи». Судя по всему, она приехала к старикам. Я со всех ног бросился к их дому. Ведь Пепе совсем болен, что же будет с Луисой! К моему удивлению, все наши соседи, все без исключения, спешили к старикам, чтобы предложить свою помощь. К счастью, с Пепе ничего не случилось. «Скорая» остановилась около дома напротив. Тогда мы посмотрели друг на друга, удивленные и смущенные. На мгновение нас вырвали из удобного и привычного эгоизма. В тот момент мы посмотрели на себя другими глазами и будто бы стали лучше. Мужественнее, наверное. Нас сплотило нежданное общее дело. Какое-то время все были почти хорошими людьми. Потом, немного пристыженные, мы вполголоса попрощались и расползлись по своим норам. Пепе и Луиса спокойно спали. Фары «скорой помощи» освещали улицу, но это была уже совсем другая история.

ТЕЛЯТА, КУРЫ И МИНИСТРЫ

Ну что за ерунда! Вообразив такую картину — не знаешь, хохотать или материться на эсперанто. Вот министерство под соответствующей вывеской. Вот кристально честный и беззаветно преданный делу министр. Вот секретари, референты и помощники готовят коллективный мозговой штурм.

— А что у нас с кока-колой? — интересуется министр. — И с курами. Да, и с телятиной. И с туалетной водой «Миазм № 5». А заодно и с жевательной резинкой. А то меня все это беспокоит. Меня все это чрезвычайно беспокоит, а вы тут ни черта не делаете. С меня в Монклоа сегодня утром семь шкур сняли. Чтоб со всем разобрались, кровь из носу!

Клерки, все как один выпускники Гарварда и Беркли, успокаивают шефа:

— Не беспокойтесь, господин министр, все под контролем, — а сами в бешеном темпе натягивают нарукавники и требуют у секретарши кофе. — Для паники нет причин.

— Это точно, — отвечает министр. — К чему паниковать! Все настолько хреново, что хуже просто быть не может.

— Ну что вы, — хором отвечают чиновники. — Все не так плохо. Давай, Борха Луис, проясни ситуацию.

Борха Луис приклеивает жвачку к небу, хватает блокнот и начинает горячо убеждать министра, что ничего страшного не происходит. Сомнения вызывали только две банки колы из двенадцати, да и на тех было написано contamination made in Belgium [9] такими крупными буквами, что даже Стиви Уандер сумел бы прочесть. А куры и вовсе не приближались к границе. А с телятиной вообще смешно. Шум подняли вокруг продукции Макферсона, которая, как известно из достоверных источников, продается только в некоторых районах Глазго. «Миазм № 5» совершенно безвредна, ею пользуется сама Ана Ботелья. А производителей жвачки оклеветала компания, которая продает чипсы. Они соперничают за рекламу в «Звездных войнах». Так что никаких проблем, господин министр. Волноваться не о чем. Идите и смело докладывайте журналистам, что у нас все в порядке.

9

Заражение произведено в Бельгии (англ.).

И министр идет докладывать. Я готов поручиться, и все такое. Санитарный кордон, железный занавес, круглосуточное наблюдение. Ровным счетом ничего не происходит, а телятина просто превосходна, в ней полно калия. Кур проверяли четыре раза и забраковали. Тогда мы решили отправить их в Косово: там всё съедят. После окончания пресс-конференции министр лично пьет кока-колу в прямом эфире.

— Живая вода, — говорит он, блаженно закатив глаза.

Уже в своем министерстве, переведя дух, он включает радио, а там водитель грузовика рассказывает, что он лично привез из Бельгии двенадцать тонн курятины и сам видел ее на прилавках магазинов, что бы там ни говорили про Косово. Оказывается к тому же, что кроме двух упаковок кока-колы made in Belgium, были еще тридцать тысяч непонятно откуда взявшихся упаковок, которые теперь продают даже на португальской границе. Владелец компании-дистрибьютора орал: «Живым не дамся!», когда полицейские пришли к нему с ордером на арест. Телятину Макферсона продавали повсюду, а кроме свинца в ней была обнаружена еще куча болезней, включая вирус, заставивший мадридцев снова выбрать Альвареса де Мансано. В одеколоне «Миазм № 5» содержались сернистые диоксины, и Ана Ботелья покрылась страшными волдырями, едва успев поднести флакончик к лицу. Хлорид натрия найден не только в жевательной резинке, но и в чипсах. И в каждом пакетике лежал вкладыш с надписью: «Расфасовано в Доньяне, Спэйн».